После публикации новости о том, что детского тренера по боксу, как он представился журналистам телеграм-канала Mash, якобы избила толпа за то, что он заступился за своих воспитанников, свою версию произошедшего представили сотрудники областного УМВД. В их новости уже не было никакой толпы подростков, а было проникновение в чужой двор к инвалиду, и племянник с другом, который устроили драку с теми, кто пробрался во двор.
С редакцией «Фонаря» связалась вторая сторона этой запутанной историей, где версия «избитого тренера» не билась с официальной позицией УМВД. Мы поговорили с опекуном инвалида спецоперации на Украине Владимира Ткалина, к которому 9 июля и проникли «детский тренер» Эдуард Солошенко и его друг Юрий Губин, и у кого, по словам опекуна, оба упомянутых забрали пенсию.
— Дабы скрыть следы своего преступления, Эдуард Солошенко и Юрий Губин, понимая всю серьёзность сложившийся ситуации, которая начала разворачиваться не в их пользу, решили всё переиграть, и выставить себя жертвами. После получения лёгких телесных повреждений они в средствах массовой информации и в ряде телеграм-каналов начали распространять ложную ситуацию о конфликте, в том числе Солошенко выставил себя жертвой — он представился якобы тренером бокса, которого толпой побили подростки. Также он заявил на видео, что степень телесных повреждений тяжкая, что на самом деле не соответствует действительности.
Спустя несколько часов после публикации дезинформирующего ролика в телеграм-каналах Федерация бокса Белгородской области выступила с заявлением, что данный человек, именуемый в СМИ тренером, на самом деле им не является, и не имеет ничего общего с федерацией... Поэтому остаётся загадкой, по какой причине и для каких целей он передвигается в ночное время с несовершеннолетними детьми, — поделился с редакцией один из наших читателей. Он от лица инвалида СВО попросил помощи у сотрудников Следственного комитета. Чтобы разобраться в произошедшем, мы позвонили опекуну упомянутого Владимира Ткалина, который приходится ему дядей.
— Антон Сергеевич, можете, пожалуйста, рассказать, как вообще это всё произошло.
— Я находился дома у нас в посёлке. Мне позвонил сосед моего дядьки-инвалида, который является ветераном СВО. Он живёт напротив него. Он рассказал, что какие-то машины стоят [у двора участника СВО], непонятные люди там камни кидают по крыше и по окнам. Cсоответственно, я как опекун — ведь это родной брат моего отца — поехал туда. Приезжаю — там какие-то малолетки были, которые сразу же убежали. Ещё была открыта дверь во двор, и я туда зашёл. Во дворе я увидел двух мужчин, которые выходили из дома.
Слово за слово: «Что вы тут вообще делаете?». Короче, завязалась драка. Сначала, получается, во дворе подрались. Потом, когда они выскочили со двора, начали [драться] за двором, потому что они провоцировали. Потом они сели в машину и уехали. Далее участковый приехал, заходил с дядькой общаться, всё там зафиксировал: окна выбитые сразу отразил [в протоколе].
Я не отрицал, что участвовал в драке. Тем более, это дядька, я его опекун, да и сам дом [куда они проникли] на меня оформлен.
Иллюстрация t.me/GPT4Telegrambot
— Что-то пропало оттуда или нет?
— Да. Когда они зашли, они у ветерана потребовали деньги. Они откуда-то знали, что у него есть какие-то выплаты. Они потребовали у него деньги. Выплат у него не оказалось, но были пенсионные деньги, и они у него эти деньги забрали. Он сперва отпирался и говорил, что у него ничего нет, но они заявили: «Что ты врёшь? Ты деньги получил!», и один из них ударил его по лбу ладошкой. Дядька испугался, потому что ничего не мог с ними сделать. Ладно бы, он был здоровым, тогда бы был один разговор, но так инвалид испугался и отдал им 40 или 50 тысяч.
— И они их в итоге не вернули, да?
— Да. Он всё это участковому рассказал, но к тому моменту эти мужчины уже уехали. До сих пор никто и ничего не вернул. Они теперь строят из себя, придумывают какие-то истории, будто за кого-то Эдуард приехал заступаться (эта версия появилась в телеграм-канале Mash, мы про неё уже рассказывали ранее — прим. Ф.). А эти пацаны малолетние, им там лет 13-15 было, они вообще сказали, что к Солошенко домой пришли, потому что ранее помогали ему на стройке, и он им должен был отдать что-то около тысячи рублей. Он им сказал: «Сейчас со мной съездите в одно место, и всё [долг отдам]». А им надо было домой, потому что было уже позднее время, где-то около 12 часов. Он их зазывал с собой, они отказывались, но потом согласились, чтобы он их домой подвёз, потому что ему было с ними по пути. В итоге он их привёз, начал заставлять камни кидать. Но они отказались — по крайней мере потом мне сказали именно так. Он их якобы заставлял, но они испугались и не стали этого делать.
— А вы заявление с вашим родственником, которого опекаете, писали в полицию по факту произошедшего и по факту пропавших денег?
— Дядя после инсульта, он просто дал показания, его на видео записали и всё.
— Отдельного заявления, получается, не писали по факту кражи, да?
— Нет, по факту отдельно ничего не писали. Он же тоже не понимает, он говорит, что сказал всё, а там, как надо писать или нет, — [не знает]. Он больной человек, у него инфаркт, инсульт. А ещё после взрыва [в зоне СВО] ему поставили первую группу инвалидности.
— А сколько он был там? По контракту служил?
— Да, он по контракту служил.
— А какой срок, в каком году?
— Получается, с мая или с апреля, недолго. А потом эта болячка стеганула его, потом по госпиталям покатали. Получается, пять месяцев. У него, кроме меня, вообще никого нет. Поэтому мне и сказали, чтобы я его забрал к себе. С 6 декабря я за ним ухаживаю. Езжу раза три в день к нему постоянно. У него левая сторона вообще не работает: ни нога, ни рука, ни левый глаз.
— Антон Сергеевич, а вот этих нападавших ни вы, ни он раньше не знали?
— Как это не знал? Знал, конечно, а он не знал. Он взрослее меня. А я знаю и первого, и второго. Здесь посёлок, все друг друга знают.
— Каких-то взаимодействий и денежных отношений между вами не было?
— Вообще никаких. Я вообще с этими людьми никогда не общался, я просто с ними знаком, потому что я знаю их имя, фамилию...
— А вот то, что один из них утверждает, что он является детским тренером по боксу? Это правда?
— Это всё вранье, он вообще никакой не тренер, он никогда им не был. У него вообще нет никаких корочек, он нигде не занимался. Но начал в последнее время [что-то делать]. Как-то мне выскакивали в интернете фотки, и он там где-то на боксе, перед этим визитом к нам, может месяца 2-3 он ездил на бокс. Оба ездили: и Солошенко, и Губин. Но я с ними не общаюсь, просто видел эти фотки, что они ездят на бокс, и всё. А так он никакой не тренер, ему никто никаких тренерских полномочий вообще не давал. Он это всё придумал, чтобы... — замялся Антон.
— Чтобы выйти из этой ситуации, да?
— Он просто понимал то, что ему за это влетит, и он просто тупо начал выдумывать, что тренер. Белгородская федерация бокса уже написал, что он никаким образом не связан с этой организацией (такой пост действительно появился в группе Федерации бокса 20 августа — прим. Ф.).
Добавим, что мы разобрались, почему ранее полицейские не стали возбуждать уголовное дело после заявления Солошенко. Дело в том, что дело о лёгком вреде здоровью открывают по решению мирового суда, поэтому туда необходимо было подать заявления. То есть, если бы Солошенко обратился в мировой суд, то тогда бы дело могло появиться. Об этом ему и сказали в полиции, где подтвердилось, что его здоровью был причинён лёгкий вред.
