Татьяна Токарева — преподаватель архитектурно-строительного института БГТУ им. В. Г Шухова, выпускница знаменитой питерской «репинки» — Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. Педагог и искусствовед рассказала корреспонденту «Фонаря» о проблемах, с которыми в Белгороде сталкиваются архитекторы и как это влияет на облик города.
Татьяна Токарева, фото Юлии Воронкиной
Как архитекторов учат думать
«В Белгороде уже складывается своя архитектурная школа. Сейчас самое страшное, что происходит в нашей стране — это отказ от своих традиций, переориентация на Запад. А на Западе система образования такая: „Зачем нам вообще базовые знания, если есть интернет. Возникнет необходимость, мы найдём шпаргалку“. В Белгороде архитекторов учат в традициях именно школы, специально приглашают разных практикующих мастеров, теоретиков, историков, то есть людей, которые большое внимание уделяют наследию, создают базу».
— Мы сейчас живём в эпоху функционализма, когда всё должно быть очень удобно, практично и надо угодить заказчику. Но если не знать стилей, если не знать, как подчеркнуть фасад, как вписать здание в общегородскую застройку, как решить проблемы (и эстетические, и функциональные), мы не сможем говорить об архитектуре. Поэтому уже в вузе архитекторы говорят об актуальных социальных проблемах. Ведь человек, который начинает проектировать жилой дом, должен знать, какой это будет район, что в этом районе будут жить люди, какое достаточное количество парковочных мест здесь должно быть, мест в детском саду, в школе, что нужно тут же планировать какую-то больницу. Вот это мышление учит архитектора не просто как узкого специалиста, а как творца. Если у архитектора всё в порядке с головой, он меняет жизнь города. Именно архитекторы сейчас придумывают как и что сделать практичнее, удобнее, на какие проблемы нужно обратить внимание.
Фото Владимира Корнева
И преград вроде нет
«Но и про развитие фантазии не стоит забывать. Мы не будем своих студентов каким-то образом останавливать или пресекать».
— Скажем, у нас была интересная дипломная работа, когда девочка разрабатывала карьер. У нас меловых гор очень много. И она представила, как в этом карьере будет расположен жилой район: то есть на воде, яхты плавают, вокруг жилая застройка, магазины, прогулочная зона. Когда приехал Волчок (Юрий Волчок — искусствовед, вице-президент Союза Московских Архитекторов, почётный строитель Москвы — прим. ред.), он сказал: «Это же продавать: за границей земли нет, они схватятся за этот проект только так!».
«Была работа, в которой девочка проектировала космодром. Вы знаете, что такое космодром? Она приходит к своему руководителю, а он даже понятия не имеет, какие там требования. Там природоохранная зона, там совершенно другой уровень дорог, технологии другие, нагрузки. Это же всё нужно знать. Вот они занимались поисковой работой. Очень интересные проекты есть, они такие вот сумасшедшие».
А проблемы есть
— И вот проблема, на которую мы выходим, которую чувствуют многие,— это проблема с реальностью. Ведущие архитекторы России — Сергей Скуратов, Тотан Кузембаев все в один голос говорят: «Вы понимаете, что сейчас архитектор ничего сам сделать не может? Мы живем в эпоху заказа».
«Одна из составляющих этой проблемы в нашей стране — система, когда всё выносят на тендер. А кто побеждает в тендере? Тот, кто предложит самую минимальную смету. Это значит, что мы вообще архитектурные проекты не учитываем. Вот пример — Нина Радоминова (архитектор, профессор архитектурно-строительного института БГТУ им. В. Г. Шухова — прим. ред.). В её практике несколько великолепных проектов аэропорта, железнодорожного вокзала. Они не реализованы».
«Проектировали на границе Белгородской и Харьковской области аэропорт международного уровня, чтобы развивать нашу область. Не нашли денег, не нашли возможности. Мы всё равно упираемся в госзаказ».
— Вот, допустим, Норман Фостер (британский архитектор, лауреат Императорской и Притцкеровской премий, зарубежный почётный член Российской академии художеств — прим. ред.). Он берёт какую-то идею, и у него годы уходят на проектирование. Он изучает материалы, он фантазирует, пробует разные варианты. В конечном итоге, просчитывает всё до мелочей и своему заказчику предлагает — вот, пожалуйста, это будет так-то и так-то, а можно и иначе. У нас наоборот: тендер объявили, уже идёт конкурс, уже подрядчик определённую сумму поставил. Вот он его выиграл. Тогда только он приглашает архитектора и говорит, что проект нужно было сделать ещё вчера, и мы уже закладываем фундамент. Давайте, делайте. Невозможно в такой спешке заниматься творчеством. Это просто нереально.
«У молодых архитекторов много идей. Но где эти реализованные идеи в Белгороде? Их нет. Можно взять Перцева (Виталий Перцев — начальник областного управления архитектуры и градостроительства — прим. ред.), можно взять Горожанкину (Галина Горожанкина — начальник управления архитектуры и градостроительства администрации Белгорода — прим. ред.), которые связаны по рукам и ногам».
Фото Михаила Койнова
— С одной стороны, мы студентам говорим, что они не должны опускать руки. Но тут же нам генподрядчик говорит, что мы не будем делать интересный фасад или использовать такие материалы, потому что сейчас дешевле всего купить алюкобонд (алюминиевые композитные панели, строительный облицовочный композитный материал — прим. ред.), купить стекло. Куда эти стеклянные фасады? Да, они дешёвые, но они не будут стоять больше 20 лет. А мы сейчас едем мимо Водстроя — стеклянные фасады. Филармония — стеклянный фасад. Это не потому, что такие гениальные архитекторы, это не потому, что у нас такой белгородский стиль.
«Здесь вообще о стиле речи быть не может. Это потому, что генподрядчик экономит. И он начинает диктовать архитектору, как и что нужно делать, что в корне недопустимо».
И не одна
— Тут же ещё одна проблема возникает — проблема пробивных способностей. Если у человека есть не только творческий подход, но ещё и силы искать заказчиков, искать возможности, чтобы реализовать свои замыслы, тогда у него что-то начнёт получаться. Потому что хочется, чтобы город был красивым. И, в первую очередь, этого хочется тем людям, которые занимаются этим. Я не думаю, что Перцеву всё равно, как будет выглядеть город. Разве он не заинтересован, чтобы «Аврора-парк» выглядел соответствующим образом? Заинтересован. Но для того, чтобы это было в комплексе и смотрелось, частная застройка вокруг как должна выглядеть? Она должна выглядеть соответственно. У нас такой возможности нет. В Москве есть Тотан Кузембаев, который нашёл себе хорошего генподрядчика в своё время. И, например, в Пирогово (посёлок в Московской области — прим. ред.), если отдают под коттеджное строительство, то не позволяют заказчикам строить, что они хотят. Кузембаев предлагает для них варианты, под их индивидуальность, под их запросы. Но это всё в таком едином ключе, это всё очень эффектно.
«Если бы эта политика у нас в Белгороде выдерживалась, мы бы уже радовались определённым районам, видели бы, как преобразовывается Белгород».
Да ещё и историю в Белгороде не уважают
— Нам не хватает политики поддержки архитектуры. На архитектора смотрят, как на исполнителя: нужно быстро-быстро, срочно что-то сделать. В то время, как архитектор должен это всё продумать, предложить и дальше проконтролировать. Существует такое явление, как архитектурный надзор, когда не только спроектировали, но ещё и смотрят, как это будет воплощаться.
«С одной стороны, там, где заказчик грамотный, он даёт возможность архитектору вписать здание в окружающую обстановку, но вот новая проблема, которая у нас на глазах. Очень много исторических особняков сохранилось на территории Белгорода, в частности, на улице Преображенской. Эту застройку не сохраняют, хотя студенты и архитекторы поднимали этот вопрос — бесполезно».
— Было несколько попыток, когда студенты ходили в департамент культуры и говорили с начальником Сергеем Курганским, предлагали создать историческую зону, и те особняки, которые мешают замыслам, перенести или передвинуть и сделать квартал 19-го века. И это возможно. Здания уже давно двигают. Это отработанная технология.
Фото Марии Литвиновой
«И представьте, даже не туристам, даже жителям города можно будет привести детей показать, какой был Белгород, какая интересная кирпичная кладка. Раньше строили из кирпича лекального, а его более ста видов — четвертинки, восьмушки, чтобы узорчатые фризы были, чтобы каждый наличник эффектно выглядел, чтобы уголки были интересно оформлены. И студенты готовы были всё это восстанавливать, сохранять, создавали проекты этих исторических зон для того, чтобы потом в городе всё можно было сделать. К сожалению, никто не откликнулся».
— В течение десяти последних лет было уничтожено очень много красивых домов. Например, по Преображенской монополист «Белгородэнергосбыт» построил здание, использовав в качестве фундамента здание 19-го века. Это настолько неграмотно. Они сохранили стены, но реставрация и реконструкция — это когда снимают слой пыли, грязи и сохраняют кирпичную кладку, а не когда берут и тупо всё закрашивают. Потом эта краска не даёт кирпичу дышать, и этот столетний кирпич начинает задыхаться. Зимой вода собирается между красочным слоем и кирпичом, начинает изнутри разрывать этот кирпич. Потом это всё кусками отваливается, сыплется. У нас это всю дорогу. Я сама лично наблюдаю, как отваливаются куски этой узорчатой кирпичной кладки, как рушатся фризы. Кафе «Печки-лавочки» — это великолепный исторический дом: какая фасадная часть, какая красота. Но этот фасад крашеный и разрушается на глазах. На это же больно смотреть!
Фото Михаила Койнова
«А вот ещё: по улице Преображенской построили офисное здание МТС, якобы в историческом стиле: с пилястрами, с фронтонами, но, тем не менее, это стекло. Но какой это историзм, какая это классика? Всё это смотрится нелепо. Если, когда строили художественный музей, выдержали элементы модерна, и здание смотрится достаточно гармонично, то здесь просто ляп».
Стеклянный Белгород не проживёт больше 20 лет
— Строителям дешевле покупать стекло, а заказчикам не хватает образования. Они не просчитывают, что через 20 лет будут большие вложения в ремонты. Стекло не будет так функционировать, как хотелось бы, как они рассчитывают. Всё придётся менять, все эти фасады зеркальные, стеклянные. Возникают и другие проблемы со стеклом. Это и экологические проблемы — не только разбивающиеся птицы, не только дома, которые начинают «таять», исчезать в нашем восприятии, — это ещё и психологическое воздействие на человека, когда всё совершенно безлико. А почему раньше платили более высокую цену за апартаменты в домах, где фасад решён интересно?
Фото Михаила Койнова
Болховец по-французски
— Во-первых, у нашего города очень много плюсов. Мы же всегда отталкиваемся от природно-климатических, географических особенностей. И то, что в Белгороде сложный рельеф, это плюс. Можно играть, вписывать в ландшафт, когда не просто линейно-строчная застройка, скучная. Есть овраги, есть холмы, есть возможность создавать массивы, вписывать в перспективу. Тут сама природа Белгорода дарит возможности. Одни меловые горы чего только стоят?! Вот Болховец, где сейчас застройка ужасная, частный сектор, который давным-давно устарел, все эти покосившиеся старые домики. Люди пытаются изменить их фасады: где-то сайдингом обтянули, где-то кирпичом обложили, но при этом маленькие окошечки остались, всё это непропорционально. А представляете, если бы дали возможность архитекторам этот жилой район обыграть, предложить свои идеи.
«Великолепный опыт во Франции: у них существует общественный центр, и прежде чем начать застройку района, собирается этот центр. В работе принимает участие мэр, архитекторы, градостроители и жители. Идёт анализ: кто здесь живёт, хотели бы в этом районе остаться. Вместе представляют, как этот район будет выглядеть через 10–15 лет. Там жителям предлагают, какая будет застройка, какую можно создать парковую зону, какое благоустройство будет проведено, какие транспортные проблемы можно решить».
— Ведь это всё делают архитекторы. И если бы эта работа шла, мнение архитектора поддерживали бы люди, которые готовы были бы вложить деньги. В заграничных городских структурах также существует практика, когда первые этажи сразу же выкупает муниципалитет на этапе, когда ведётся жилая застройка. Потом они все эти магазинчики, которые выстроены в едином типовом плане, сдают в аренду бизнесменам и получают деньги для развития этого района.
Проблемы с транспортом, центром и гражданской позицией
— Если говорить о транспортных проблемах в Белгороде, о пробках, то нужно говорить о том, что центр неграмотно спроектирован. Но давайте мы поднимем тему, что город вообще-то уже пора делить: давайте сделаем историческую зону, где будут сохраняться памятники архитектуры, и выделим административную зону, а она будет в другом районе располагаться, и не будут все стремиться в один и тот же центр, а все потоки будут разведены и разграничены.
«Всё это можно сделать, но для этого у жителей должна появиться гражданская позиция — почему кто-то за нас принимает решения, давайте это делать вместе!».
Второй «Славянский» не появился
— Несколько лет назад студенты БГТУ и БелГУ объединились для того, чтобы провести археологические изыскания там, где был найден фундамент белгородского храма и часовенка Иоасафа. А ведь изначально стали там копать, чтобы приготовить фундамент для очередного дома. Вот «Славянский» стоит, и такой же 25-этажный дом должен был быть построен там. Студентов ограничивали: «...быстро смотрим, потом закапываем, люди ждут квартир», и студенты поднимали общественность. Они ходили по домам, которые собирались сносить, и говорили, что понимают ситуацию, что люди ждут квартир, но предлагали подумать — обнаружен уникальный памятник. Мы называем площадь Соборной, но собора-то там нет, и мы можем это сейчас всё восстановить, иначе это всё засыплют, забетонируют, и люди будут жить на намоленных местах. Сначала общественность возмущалась, писали письма, а потом произошла та ситуация, о которой мы мечтаем: привлекли преподавателей, общественные объединения, епархию. В итоге уничтожения памятника не произошло: построили часовню. Хотя это тоже не выход из проблемы.
Фото Михаила Койнова
«Мы-то мечтали о том, что собор будет восстановлен, что все эти места будут посещаемы. Но опять денег не хватило, и полностью реализовать замысел не удалось, а ведь хотели восстановить этот исторический центр. Никуда не уйдёшь, это духовные вещи. А сколько знаков было? Вот когда шла борьба за сохранение храма — загорелась деревянная церковь. Этот знак. Нужно было просто понимать. Хотите закопать всё? Вот вам за это. Мы что, такие богатые, чтобы разбрасываться историей? Мне очень понравилось, когда наши студенты говорили: «Это всё равно, что выплеснуть из колыбели младенца». Вот мы отказываемся от своего младенческого состояния, от своей истории Белгорода. И тут же мы хотим создавать какой-то стиль, хотим, чтобы наш город отличался индивидуальностью. Мы корни свои уничтожаем».
Чтобы спасти Белгород
«Нужно создавать общественный форум, где на рассмотрение горожан выносились бы архитектурные проекты. Когда студенты-архитекторы выбирают темы дипломных проектов, идёт развитие самостоятельного мнения, они смотрят хозяйским глазом на наш город: как этот район можно преобразить, чего не хватает. Ребята предлагают не просто спортивные центры, а, например, центр инновационных спортивных увлечений, чтобы была площадка для картинга, велосипедного спорта, экстремальных тренировок. Даже места в существующей застройке находят, где бы это хорошо смотрелось».
— Например, на Болховце можно было бы сделать этнокультурный парк, в меловых горах сделать лабиринты и развлекательные зоны для детей. Мы с собственными детьми ходили и откапывали яйца динозавров. Вы знаете, что точно три вида динозавров связаны с Белгородской областью. Ведь это когда-то была зона океана, и эти меловые отложения – это разложившиеся трупы динозавров и других животных, которые плавали в этом океане. Даже сейчас мы, любители, откапываем потрясающие интересные камни с отпечатками папоротников, а если создать этнокультурную зону, где дети смогли бы заниматься, проводились бы какие-то интерактивные уроки биологии, географии? Район преобразился бы, люди со всей области приезжали бы. И ведь делают такие проекты, но это всё остается под сукном. А вот если бы существовало общественное пространство, куда можно вынести эти проекты на обсуждение, люди услышали бы: да ведь это же новые школы, кинотеатры в нашем районе, молодёжи не нужно никуда выезжать, появится приток населения. Никто не был бы против.
«Это необходимо, и если бы эту тему подняли, ушки на макушке были бы у всех. Даже у тех, кто далёк от архитектуры. Это перспектива развития. Она волнует всех. Какой будет наш город? Одним из интереснейших, и люди будут сюда приезжать, или он будет как все?».
