Авария с двумя неизвестными. В Белгородской области бывшего военного обвиняют в гибели двух человек

— Это было в ночь с 14 на 15 октября 2014 года. Я ехал в Белгород с двумя знакомыми. Я и пассажир, который сидел спереди, были пристёгнуты. Шёл ремонт дороги, мы проехали новое кольцо, и после него двигались по крайней правой полосе в сторону Белгорода. Сразу после кольца стоял круглый знак, что двигаться нужно по этой стороне. Встречные машины двигались по левой стороне. В Белгород вели две полосы, разделительная, и две — обратно, по направлению к Томаровке. Погода была сухая, было очень темно, фонарей не было. У меня горел ближний свет и «туманки». Фары светили нормально, всё было видно, — вспоминает Андрей Гаплевский.

Об аварии

В материалах дела сказано, что Гаплевский ехал ночью на своей «Хонде Цивик» по дороге «Белгород — Грайворон — граница Украины». Навстречу ему двигалась машина такси — ВАЗ-21099. В каждой из машин сидели по два пассажира. Участок, по которому ехали оба автомобиля, ремонтировался. Об этом и о наличии ограничений по движению транспортных средств предупреждали соответствующие дорожные знаки. Следствие также сообщает, что были установлены временные знаки о перестроении на встречную полосу.

Гаплевский, проезжая ремонтируемый участок дороги, увидел двигавшийся навстречу по его полосе автомобиль. Он свернул влево (справа был обрыв, поэтому он туда не стал сворачивать — прим. ред.) и начал тормозить. Скорость его машины до торможения составляла 60–70 километров в час — этот факт подтверждают выводы судебной психофизиологической экспертизы с применением «детектора лжи». После того, как Гаплевский свернул влево, машины столкнулись. Пассажир, сидевший на переднем сиденье такси, скончался на месте аварии, женщина, находившаяся на заднем сиденье, умерла через неделю после аварии. Водитель такси получил тяжёлые травмы.

«Водитель вывернул руль в мою сторону...»

Вот как описывает аварию сам Гаплевский.

— Мы проехали километра три до лёгкого поворота, увидели движущуюся навстречу машину. Сначала мы не понимали, по какой именно полосе она едет. Когда начали сближаться, стало понятно, что автомобиль едет по моей стороне, по двум предназначенным для меня полосам. Изначально я ехал со скоростью 60 километров в час, немного превышая скорость, которую (50 километров в час — прим. ред.) устанавливал временный знак «Ограничение скорости». Когда увидел машину, убрал ногу с педали газа (скорость была в динамике снижения — прим. автора). Потом, когда уже расстояние между нами было маленькое, может, около 50 метров, стало понятно, что машина едет на меня по моей же полосе. Резко на тормоз я не нажал и вправо не свернул, потому что справа обочины как таковой не было, и остановиться там было негде (там был кювет и строительный материал — прим. автора). Машина ехала быстро, не тормозила и не изменяла траектории. Её скорость была высокая, думаю, что около 100 километров в час. Когда расстояние между нами стало критическим, водитель продолжал двигаться прямо на меня — лоб в лоб. Сложилось впечатление, что он заснул. Деваться было некуда, я вывернул руль влево, поскольку у меня была свободна левая полоса, а встречные машины ехали по другой стороне дороги. У меня не было никаких сомнений, что это полоса моя, и я могу свободно от него уйти: одна полоса чистая, есть ещё разделительная и, на крайний вариант, две на «встречке». Когда я выехал на левую полосу, буквально в последний момент водитель встречной машины вывернул руль в мою сторону, и на разделительной полосе мы врезались друг в друга.

«У меня возникло предположение, что это пассажир вывернул руль. Похоже на то, что водитель такси заснул, а пассажир с заднего сиденья попытался что-то сделать. Когда эту девушку доставали из машины, у неё очень сильно была повреждена нога. Мне показалось, что она с заднего сиденья потянулась вперёд, и в момент аварии оказалась между сиденьями, из-за чего её так сильно изломало».

— Думаю, у встречной машины скорость в момент столкновения была не меньше 80 километров в час. Но экспертиз никаких не проводили. Водитель такси сказал, что ехал со скоростью 50 километров в час. Следователь записал это, и все ему верят. После столкновения в салоне загорелся свет, я сначала ничего не понимал, повернулся к пассажиру справа — он был накрыт подушками безопасности, постанывал. Повернулся назад — там пассажир лежал без сознания. Я открыл дверь, вышел, залез назад, начал приводить в чувство пассажира, который там был, а после вытащил его из машины. Он пришёл в сознание. Тогда мне казалось, что у меня нормальное состояние, шока не было. Дальше я помог выбраться из машины пассажиру, который сидел справа от меня. Они стояли, говорили. Вроде, всё было нормально. Потом я пошёл посмотреть вторую машину, там были видны только силуэт руки и головы водителя. Я обошёл машину и не увидел пассажиров. Хотел открыть дверь, чтобы помочь водителю, — не получилось. После рядом остановились ещё машины.

21-летнему Андрею Гаплевскому грозит тюремный срок за аварию, в которой погибли два человека, фото из личного архива Гаплевского

В чём виноват Гаплевский?

Адвокат Гаплевского Сергей Кулаков говорит, что в материалах дела — в схемах ДТП — нет указания на тормозной след, хотя контрольного торможения не проводилось.

— Со слов Кривулина (Геннадий Кривулин — водителя такси — прим. ред.), он двигался со скоростью 50 километров в час, но подтвердить свои показания на полиграфе отказался.

Во время следствия провели автотехническую экспертизу, по результатам которой выяснили, что Гаплевский при условиях видимости мог остановить машину. В мае 2015 года ему предъявили обвинение в окончательной редакции, и он начал знакомиться с материалами уголовного дела.

— Обвинение предъявлено на основании того, что Гаплевский увидел автомобиль такси на расстоянии 139 метров, но, по версии следствия, не предпринял все необходимые меры для предотвращения столкновения, хотя у него была такая возможность. Водителя такси признали потерпевшим. Обвинение было предъявлено на основании единственного факта — Гаплевский увидел машину. Обвинение предъявили только моему подзащитному, несмотря на то, что оба водителя увидели друг друга. Из этого дела должны были выделить ещё одно и присвоить ему номер. А сейчас из УМВД по Яковлевскому району нам пишут, что не могут этого сделать, потому что таксист признан потерпевшим. В одном деле не может быть так, чтобы сначала человек был потерпевшим, а потом стал обвиняемым. Таким образом сам факт признания потерпевшим — уже грубейшее нарушение прав моего подзащитного. Если исходить из логики следствия, он отвечает за всех, — отмечает адвокат Кулаков.

Во время ознакомления с материалами адвокат Гаплевского заявил ходатайство о направлении уголовного дела на дополнительное расследование для проведения экспертиз, но следователь ему в этом отказал.

В июне Андрей Гаплевский по собственному желанию ушёл с воинской службы. В сентябре судья Курского гарнизонного военного суда вынес постановление об отказе в удовлетворении заявленных ходатайств в связи с их необоснованностью.

— Водителю такси и руководителю организации, оказывающей услуги по пассажирским перевозкам, обвинение не предъявили. Хотя в Уголовном кодексе есть статья 238, согласно которой за «Оказание услуг, не отвечающее требованиям безопасности... повлекшее за собой смерть двух или более лиц» наступает уголовная ответственность. Эта категория преступлений относится к тяжким преступлениям, — пояснил адвокат.

Кулаков считает, что предварительное расследование проводилось предвзято и односторонне. По словам адвоката, его целью был поиск доказательств вины только Гаплевского, а не установление всех обстоятельств аварии. Защитник Гаплевского настаивал на проведении специальной экспертизы, позволяющей по характеру деформаций установить скорость и траекторию движений транспортных средств.

— Я даже предоставил данные эксперта, который мог это сделать. Это последняя лазейка: если нет следов торможения, ты не можешь сказать, какая была скорость. В той методике, о которой я говорю, не надо даже опытов никаких проводить. Надо взять описанные повреждения и сравнить по таблице. На основании этого эксперт делает вывод, какая была скорость и под каким углом столкнулись машины. Гаишники, если зафиксировали отсутствие следов торможения, потом до конца стоят на своём. Если они скажут, что следы были, но они их не зафиксировали, это будет должностным преступлением.

Кулаков также объяснил своё недоверие к военному следствию.

— Военная прокуратура занимается в соответствии со статьёй, определяющей подследственность, всеми преступлениями, которые совершают военные. Может быть, легче было бы, если бы это было гражданское следствие. У них уровень дел и опыта по ДТП гораздо больше. Ведь когда два и более погибших, дело уходит на областной уровень. Есть специальный отдел по ДТП, и там сидят люди, которые занимаются только ДТП по всей области. Исходя из опыта ведения подобных дел, я могу сказать, что со стороны военного следствия это изначально неквалифицированная работа, потому что они всеядны, расследуют всё, начиная от мелких краж и заканчивая крупными взятками, разбоем, бандитизмом. Я считаю, что это приводит к большим системным ошибкам.

Были ли дорожные знаки?

Ещё одна «точка преткновения», по поводу которой у сторон есть разночтения, — наличие дорожных знаков на месте происшествия.

— Мои пассажиры и те, кто подходили к нам из остановившихся рядом машин, спрашивали, почему таксист вообще сюда повернул. Они не понимали этого — никаких знаков не было, все ехали по той полосе, — рассказывает Гаплевский.

Адвокат Кулаков поясняет: «Там стояли знаки, указывающие, как говорит мой подзащитный, на проведение ремонтных работ. Но он утверждает, что не было знаков, указывающих на сужение полосы. Но сейчас вторая сторона, свидетели и следствие говорят, что знаки сужения дороги были, и что встречная полоса переходила в ту, на которой находился мой подзащитный (то есть, было указание на перестроение для таксиста — прим. автора.). Но тогда у него точно (должен был быть — прим. ред.) знак «Преимущество перед встречным движением». Ремонтников допросили, они объяснили, что ремонтировали эту часть дороги, поставили знаки и ничего не нарушили. Все стараются доказать свою непричастность».

Андрей Гаплевский утверждает, что не видел, чтобы прибывшие на место сотрудники ДПС рисовали схему ДТП. Его адвокат говорит, что схема была составлена, но Гаплевский не указан в ней в качестве участника.

— Более того, были составлены две схемы. Дополнительная схема была сделана в то же утро. Кроме того, в протоколах, составленных после ДТП, не зафиксирован сам факт участия моего подзащитного в осмотре места происшествия, хотя он находился там до самого утра. Подчёркиваю: факт его присутствия при осмотре как участника ДТП должен был быть зафиксирован в протоколе осмотра места происшествия. У УМВД есть так называемые методические рекомендации по расследованию ДТП, где подобные действия чётко регламентированы. С него же взяли объяснения отдельно.

Когда приехали медики, Гаплевский и его пассажиры отказались от госпитализации. Сержант утверждает, что находился на месте аварии до тех пор, пока под утро не приехал эвакуатор. Сюда довольно быстро прибыл владелец такси Геннадий Горовой.

— Когда Горовой приехал, я не знал, кто это. Он там что-то решал, объяснял, начал общаться с ДПСниками. Когда у меня брали показания, я сидел в «Газели». Туда заглянул Горовой, что-то сказал, но что именно — я уже не помню. Помню только, что ДПСник ответил ему: «Подожди, переговорим, и мы порешаем, с тобой пообщаемся». Потом он предъявлял, что я якобы побежал, взял знаки, убрал, свалил и спрятал их.

Виновен один или всё-таки оба?

Николай Чепелев — отец погибшей в аварии женщины — сказал, что его удовлетворяет ход расследования, но всё несколько затянуто по времени.

У погибших мужа и жены остался маленький ребёнок. На момент аварии девочке было около двух лет, поэтому её интересы представляет Алексей Лемзяков.

— Меня удовлетворяет ход следствия. Никаких претензий ни к кому нет. Я не юрист, не адвокат, но, на мой взгляд, всё хорошо.

Адвокат несовершеннолетней потерпевшей Анатолий Юрьев поделился своими рассуждениями:

— Исходя из тех документов, которые есть, думаю, как минимум, должна была быть обоюдная вина. И это не моё мнение. Это заключение эксперта — при надлежащих мерах при торможении обе стороны могли его избежать. Органы следствия приняли решение и не усматривают в действиях второго водителя состава преступления. Они ссылаются на дорожные знаки.

«Моё субъективное мнение — должны были быть виновны два человека. Фактические обстоятельства уже устанавливает суд. Там спор возникает, где это произошло: либо на встречной полосе для Гаплевского, либо на встречной полосе для Кривулина. Наша сторона, скажем так, нейтральна. Люди погибли. И речь идёт о компенсации вреда, независимо от того, есть вина или её нет. Для нас по Гражданскому кодексу предусмотрена ответственность. Мы будем взыскивать с обеих сторон».

Адвокат Кулаков настаивает на том, что вопросам безопасности пассажирских перевозок в такси внимания не уделялось.

— У нас с этим вообще непонятная история. Страдают люди, не получают страхового возмещения, хотя в авиа-, железнодорожных, речных и морских перевозках есть страховка. А что у нас творится с автотранпортом? Хаотичное оказание услуг, безопасность не гарантируется. Уже давно говорится, что на этом рынке пора навести порядок. Непонятно, кто занимается, и непонятно, как контролируется. Собственник сразу подъехал на место, понимая, что ему грозит до десяти лет лишения свободы. Ведь отвечает тот, кто организовывал оказание слуг ненадлежащего качества. А у него пассажиры не были пристёгнуты. Тут прямое противоречие с действующими нормами. Следствие обязано было предъявить обвинение по 238-й статье («Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности» — прим. ред.), но они этого не сделали.

Но, по словам адвоката Юрьева, по 238-й статье ответственность для организатора пассажирских перевозок наступает только в том случае, если транспортное средство технически неисправно, и это стало причиной аварии.

— Если бы в фирме такси подписали акт выпуска транспортного средства на линию, а транспортное средство было бы неисправно, то здесь была бы его вина. Но согласно заключению, все машины на момент ДТП были исправны. Сейчас владелец такси Горовой несёт ответственность по компенсации, но он не субъект уголовного дела. Относительно родственных связей могу сказать, что главный помощник прокурора — родственник Чепелева — заявил самоотвод во время предварительных слушаний. Заседание из-за этого не состоялось, его перенесли. На это ни один суд не пойдёт, потому что это явное процессуальное нарушение, которое повлечёт за собой отмену приговора. Наши права тут не нарушаются, потому что у нас больше гражданско-правовые отношения. Наша задача — установить сейчас, кто виноват, а в дальнейшем пойдут требования к страховым компаниям по потере кормильца и по погребению. Это самое главное. Пока по нашему требованию Гаплевский выплатил 50 тысяч рублей и частично компенсировал расходы на похороны. Была написана расписка, она есть в материалах уголовного дела. Эта сумма будет вычтена из той, которую ему придётся оплатить.

Старший следователь-криминалист 56-го военного следственного отдела СК России Дмитрий Кутейников сказал нам, что находится в командировке и пообщаться сможет только после письменного запроса руководителю Следственного комитета. Адвокат водителя такси Андрей Исайчев от встречи отказался. Сам водитель такси Геннадий Кривулин несколько раз обещал рассказать о событиях той ночи, но потом перестал отвечать на звонки.

Эксперт «Фонаря»

Адвокат Евгений Киминчижи рассказал о том, какие сложности возникают при рассмотрении дел о ДТП в судах и почему дело Гаплевского может быть приостановлено.

— Производство по уголовным делам, связанным с дорожно-транспортными происшествиями, представляется довольно сложным. Дело в том, что участниками событий, приведшим к тяжким последствиям, чаще всего являются водители нескольких автомобилей, и установить виновность одного из них не так просто, как кажется на первый взгляд. В области же уголовного вменения существенное значение имеет выяснение вопроса о том, кто именно нарушил правила дорожного движения или правила эксплуатации транспортных средств, и наличие причинно-следственной связи между таким нарушением и наступившим тяжким вредом. Часто бывает так, что при наличии нарушений каждым из водителей, вред пассажирам причиняется только действиями одного из них. Для выяснения истинных причин ДТП и его последствий обязательно проведение автотехнической экспертизы, без которой ответить на поставленные вопросы попросту невозможно, а соответственно — невозможно утверждать о виновности того либо иного водителя. Обращение к криминалистической статистике показывает, что из всего массива судебных приговоров по делам этой категории сами они являются лишь частью тех дел, которые расследует полиция. И производство по многим из них приостанавливается, не доходя до суда, лишь по причине невозможности однозначного ответа на вопрос о том, кто виноват. А раз неизвестно, кто виноват, то не вполне понятно и что делать.

Одной из самых распространённых причин приостановления производства по уголовному делу в рассматриваемом случае является небрежность сотрудников полиции при совершении первичных процессуальных действий. Ненадлежащий осмотр места происшествия, отсутствие детализированных составленных схем ДТП — всё это приводит к тому, что с течением времени эксперты не смогут дать однозначный ответ о причастности конкретного лица к наступившим последствиям. В данном конкретном случае, судить о котором, не видя материалов дела, практически невозможно, можно предположить именно такой исход — приостановление производства по делу.

Однако этому препятствуют показания водителя такси, скорость движения которого, в общем-то, вряд ли имеет существенное значение, если он двигался по своей полосе. Самый существенный вопрос именно в том, правильно ли в соответствии с требованиями правил дорожного движения располагались при движении транспортные средства. Если по делу будет установлено, что водитель такси двигался по своей полосе, то последствия для сержанта будут не самые благостные. С другой стороны, насколько я понимаю, вопрос о преимуществе движения транспортных средств в указанной ситуации сам по себе неоднозначен. И если он не будет достоверно решён, говорить о причастности любого из водителей к совершенному правонарушению нельзя. Вывод экспертов о возможности остановки транспортного средства в условиях видимости не является полным и сам по себе ничего не решает. Экспертам необходимо проверить, предпринимал ли сержант меры к остановке, и по какой, самое главное, причине вообще возникла необходимость в таком торможении. Если это будет связано с нарушениями со стороны водителя такси, то сержанта к ответственности привлечь вряд ли возможно, поскольку причинно-следственной связи между его действиями и наступившими последствиями здесь не будет.