Выплаты также перестали поступать уехавшим из района во время сильных обстрелов в 2024 году. Среди них — житель приграничного села Колотиловка Антон (имя изменено по просьбе героя — прим. Ф.). Он снимает дом с девушкой и двухлетним ребёнком. Антону пришлось вернуться работать на птицефабрику в закрытом Краснояружском районе, потому что после уплаты аренды и кредита семье не хватало денег. Каждый раз он рискует жизнью — по дороге могут атаковать беспилотники.
Кредит на аренду
Утром 5 августа 2024 года в краснояружском селе Колотиловка, где в 2020 году открыли уникальный культурный комплекс «Слобожанщина», начались сильные обстрелы центра и окраин. Жители в перерывах между выстрелами стали выезжать из села, чтобы переждать обстрелы. «Люди просто выбегали, садились в машины и уезжали, чтобы не попасть под осколки», — вспоминает местный житель Антон.
Молодой человек жил в посёлке вместе с родителями, своей девушкой и 11-месячным ребёнком. Он увёз девушку и малыша к родственникам в соседний район — в посёлок Ракитное. Пара почти не взяла с собой вещей: «Летели снаряды, FPV-дроны, и единственное желание было — поскорее выбраться оттуда», — объясняет Антон.
Семья надеялась, что обстрелы вскоре стихнут, и они вернутся домой. На следующий день, 6 августа, погранпункт «Колотиловка» на границе с Украиной прекратил работу из-за оперативной обстановки. Через три дня, 9 августа, администрация посёлка рекомендовали людям покинуть населённый пункт (напомним, что официально региональные и муниципальные чиновники ещё ни разу не объявляли эвакуацию, несмотря на то, что из-за оперативной обстановки пришлось переселяться жителям нескольких десятков сёл и деревень — прим. Ф.).
Антон вместе с отцом, несмотря на опасность, несколько раз возвращался в Колотиловку за вещами. Последний раз — 19 августа — он чуть не погиб.
— Он [дрон] гнался за нами от моего дома и до самого выезда из села. Тогда машину нереально было разогнать — она была с прицепом. Ехали более 120 километров в час, и на этой скорости один из холодильников выпал из прицепа и разбился в щепки об дорогу, — говорит Антон.
Тогда же чиновники закрыли въезд в посёлок.
***
Антон решил остаться в Ракитном, но с трудом снял жильё — «из-за наплыва беженцев все варианты разобрали». Молодой человек ездил по улицам, подъезжал к домам и спрашивал, сдаёт ли кто-нибудь дом. Через месяц после эвакуации он снял дом за 25 тысяч рублей в месяц для родителей, девушки и ребёнка.
— Это нам ещё повезло, потому что люди попались человечные. Сейчас очень редко найдёшь за такую сумму, тем более частный дом, — признаётся молодой человек.
Семья Антона сразу после эвакуации подала заявление на выплату компенсации за аренду. По словам краснояружца, чиновники постоянно переносили сроки выплат и объясняли это тем, что средства из федерального бюджета не пришли им в полном объёме. Антон поделился, что некоторым его односельчанам пришлось занимать деньги или брать кредиты на оплату аренды.
— Пятого-шестого числа основной поток людей выезжал, и до зарплаты было далековато. Деньги взять с воздуха невозможно, потому что если у людей даже были накопления, они были не настолько большие. Не каждый увёз какие-то драгоценности. Люди думали: лишь бы поскорее выехать. Хорошо, когда человек без семьи — переночевал одну ночь, может в машине разложиться. Хорошо, когда есть родственники. Но у некоторых нет родственников, или не у каждых будут условия, чтобы надолго принять семью, — говорит наш собеседник.
По словам Антона, примерно с конца сентября его семья начала получать по 20 тысяч рублей компенсации за аренду жилья. Он получал ⅔ от зарплаты за простой — мужчина работал на птицефабрике «Приосколье» в Краснояружском районе. Антон не стал увольняться с производства, потому что не нашёл более высокооплачиваемой работы и находился в простое. Зарабатывал на «шабашках».
Семья продолжала выплачивать кредит за строительство дома в Колотиловке и его ремонт. В месяц по платёжке выходило 20–25 тысяч руб. В декабре, перед Новым годом, они получили по 75 тысяч рублей за частичную утрату имущества. В феврале 2025 года чиновники сообщили, что дом семьи разрушен. На фото от дома осталась лишь половина: сохранились только стены и часть фасада.
Фото предоставлено героем публикации
— Мать больше всего расстроилась. Месяц, может полтора отходила от всего. Ты жил всю жизнь на одном месте, строил дом, свой участок, работал не один год, вложил всё в дом, в участок, [и в один момент всего этого лишился], — рассказывает Антон.
После уплаты кредита на семью из пяти человек оставалось около 40 тысяч руб. Но в апреле 2025 года компенсация за аренду не пришла, и их доход снизился до 15–20 тысяч.
«Сколько можно всё выклянчивать?»
С начала июня жители Краснояружского района оставили десятки жалоб в комментариях на странице Вячеслава Гладкова в соцсети «ВКонтакте». Некоторые люди, которые самоэвакуировались в марте 2025 года, получили компенсации только за один месяц. Многие — не получили совсем. Министр соцзащиты населения и труда Олеся Митякина в ответах указывала даты, до которых должны перевести выплаты. Но после назначенных дней люди снова жаловались на неполученные компенсации.
— Вначале говорили, что до 12 мая [перечислят]. Потом заверили, что в первых числах июня. Да сколько можно всё выклянчивать? Когда это всё прекратится? Мы не на добровольной основе покинули свой дом. Потом тот [дом], что снимали в Яруге, — написала в комментариях 9 июня Наталья Василенко.
Жалобы на выплаты встречаются и на странице самой Олеси Митякиной, скриншот с личной страницы министра
К губернатору в соцсетях также обратилась девушка Алёна [имя изменено по просьбе героини] из краснояружского села Теребрено. Оно находится в 20 километрах от Демидовки и Поповки — посёлков, где были столкновения с ВСУ. Женщина уехала из дома с мужем, детьми 7 и 1,5 лет и свёкром. Сейчас семья снимает двухкомнатную квартиру в Белгороде за 20 тысяч рублей. Взрослым приходится спать на раскладушках — спальных мест в доме всего два.
Первые два месяца свёкор платил за квартиру из пенсии. На семью из пяти человек у них оставалось 18 тысяч руб. — столько муж Алёны получает во время простоя. Женщина находилась в декрете, но ей пришлось выйти на работу, «чтобы были хоть какие-то деньги». Она оставляет ребёнка с мужем.
— Денег не хватает. Расходы выросли, а доход уменьшился в три раза. Не сказать, что голодаем. Просто всё нужно покупать. Всем нужно было одеться к весне и лету. Мы уезжали в зимних вещах и брали в сумки с собой зимние вещи. Дома и вещи остались основные, и огород был, — говорит Алёна.
Среди знакомых Алёны выплату получила одна семья, но только за март. «Всем знакомым отвечают точно так же, как и мне — по шаблону», — говорит Алёна об отписках. Через два месяца к расходам семьи может прибавиться платёж за ипотеку и ремонт дома — отсрочка по кредитам закончится в августе.
— Сначала думали, что эвакуация ненадолго, как была летом [2024 года], — говорит Алёна. — Теперь надежд никаких нет! Живём одним днём. Кажется, домой уже не вернёмся. Будем и дальше снимать квартиру. А что нам остаётся делать? Приобрести что-то своё с нынешними ставками по ипотеке и ценами на жильё — нереально.
На работу под беспилотниками
Временный переселенец из Колотиловки Антон в конце апреля вернулся на работу в Краснояружский район, чтобы «девушка и ребёнок ни в чём не нуждались». На смены в «Приосколье» он ездил два–три раза в неделю. Антон и его коллеги доезжали до определённого места, откуда их забирали бойцы «БАРСа» на бронированной машине. Сотрудников заставляли надевать бронежилеты и каски. Ему приходилось вставать в три утра, чтобы успеть на смену.
— Компания делает максимально всё, чтобы люди были в целости и сохранности. Действительно переживает. Риски — 50/50. Бронемашина и каска с бронежилетом — и близко не гарант. Всё зависит от того, какой FPV-дрон влетит в тебя, с какой начинкой. Были моменты, когда дроны гнались за инкассаторскими машинами, в которых нас перевозят из точки А в точку Б. Но всё обошлось, — рассказал Антон.
На территории предприятия тоже небезопасно — периодически над ним сбивали дроны. По словам Антона, на территории дежурят сотрудники, которые засекают беспилотники вблизи производства.
— Каждый день бывает по-разному: бывают активны дроны, бывает — вообще тихо. Самое главное — придерживаться правил. Стараться не высовываться на улицу. А если высовываться — для того, чтобы быстро перебежать от корпуса к корпусу. Стопроцентной гарантии безопасности, что тебя там не убьёт, конечно, нет, — признаёт мужчина.
Девушка Антона отговаривала его от этой работы. Но он не нашёл «более выгодного предложения» в Ракитном. Молодой человек за себя не переживает и в поездках ведёт себя «хладнокровно».
— Во-первых, бессмысленно [переживать]. Во-вторых, за годы жизни после начала СВО, которую я прожил в родном селе, побывал и под обстрелами, и видел, как падали беспилотники, крупные снаряды падали на моей улице во время обстрелов. В феврале 2024 года у меня выбило стекло. Благо, я находился в другой комнате, и меня не зацепило. Просто я настолько сильно привык к этому всему. Жизнь тех, кто побывал там [в приграничной зоне], сравнима с тем, что ты побывал на передовой. Я знаю, что делать на миномётных артиллерийских обстрелах, при ударах FPV-дронов, как группироваться, чтобы просто-напросто выжить, — говорит Антон.
Но он всё равно обсуждал с девушкой, что будет делать, если с ним что-то случится. Больше всего Антон боится ранения, которое его парализует.
— Не дай бог, заденет какой-нибудь костный мозг, который всё тело обездвижет. В таком случае я бы выбрал смерть. Это лучше, чем доживать остаток жизни никому не нужным овощем. Будем реалистами: кому ты нужен, когда ни на что не способен? Максимум, кому ты будешь нужен, — своим родителям, если они у тебя живы. А в случае смерти... Что делать? Да жить дальше! Схоронят. Будет [девушка] нового мужа искать, — говорит Антон.
Коллеги Антона тоже вернулись на производство ради высокой зарплаты и доплаты за выслугу лет. Некоторые из них ездят на работу из других населённых пунктов и даже из Белгорода — люди встают по ночам, чтобы успеть на смену. По словам Антона, многие сотрудники вернулись в Красную Яругу.
— Её [Красную Яругу] не открыли официально, но люди постепенно возвращаются. Выплаты не всем приходят, и людям просто не за что ездить снимать [жильё]. Поддержки стабильной и гарантированной со стороны государства нет, потому что постоянно какие-то провалы, недоплаты в финансировании. Ну и сейчас в Красной Яруге дроны не так летают. Лично моё мнение — это до первого удара дроном по гражданскому человеку, и потом люди рано или поздно оттуда выедут в безопасные места. Тут волна за волной — как повезёт, — говорит Антон.
«Вашими извинениями невозможно оплатить аренду»
Антон живёт в Ракитном десять месяцев и не хочет возвращаться в Колотиловку. «Полгода все сильно упирались и верили в лучшее, что всё наладится, вернутся в дома», — вспоминает молодой человек. До отъезда люди помогали военным и верили: «Если враг прорвётся — это будет на короткое время». Теперь «никто ни на что не надеется». По словам Антона, большинство домов в посёлке разрушены, инфраструктура разбита, а на разминирование территории может уйти не один год.
— Люди понимают, что там столько всяких «колокольчиков» разбросано, «лепестков». До этого люди ходили на рыбалку, по грибы, гуляли. Сейчас, даже если всё там восстановится, ты просто выйдешь куда-то в лес за грибами, на рыбалку — не дай бог, наступишь и останешься без ноги. Кому надо жить в страхе? К чему возвращаться? Прежней жизни не будет — и все это понимают. Люди просто почерствели, погрубели, смирились и просто живут дальше, — говорит Антон.
Жители Колотиловки «настроены на новую жизнь и покупку новых домов», — говорит Антон. Его семья ждёт вторую часть выплаты за потерю имущества — по 75 тысяч рублей. Беженцы планируют получить жилищный сертификат. Но сначала — добиться, чтобы комиссия признала жилыми пристройки, которые семья не успела внести в план дома. В «холодных коридорах» были кухня и спальня с отоплением.
— Без учёта «холодных коридоров» у нас выходит 3,3 миллиона рублей. С учётом того, как жильё дорожает с каждым днём, это сейчас не деньги. Просто невозможно что-то равноценное купить. Поэтому мы за это боремся, — добавляет мужчина.
Семья Антона обращалась в региональный минстрой. Но чиновники сказали, что не смогут ничем помочь. Неоформленные «холодные коридоры» — проблема многих краснояружцев, которые не успели оформить помещения. «Они считаются холодными тупо из-за того, что начались боевые действия, люди уносили ноги, дабы спасти свои жизни», — пояснил Антон. По его словам, люди хотят добиться выплаты за эти помещения и за аренду. Компенсации — «единственная проблема сейчас, о которой люди переживают».
Министр социальной политики Олеся Митякина в соцсетях объяснила краснояружцам, что выплаты задерживают из-за «дополнительного финансирования». По её словам, деньги должны зачислить до 20 июня. Министр извинилась «за доставленные неудобства».
«Вашими извинениями невозможно оплатить аренду жилья», — ответила на её комментарий пользовательница с ником Залина. Другая женщина Елена Кравченко предложила министру: «Может, к вам приедем жить?».
***
В понедельник, 16 июня, на заседании областного правительства министр соцзащиты населения Олеся Митякина поделилась, что за последнюю неделю стало больше жалоб на выплаты, и их количество превысило сотню. Большая часть обращений белгородцев связана с арендой жилья. Митякина объяснила задержку «техническими причинами».
— Большой объём выплат у нас связан с вынужденной задержкой по аренде. Мы должны были до 10 числа выплатить. К сожалению, по техническим причинам [это не удалось]. На этой неделе 19 числа закроем эту выплату, — пообещала губернатору министр.
Также Олеся Митякина сказала, что больше 600 человек сейчас ожидают выплату за полную потерю имущества. Всего в области сейчас готовятся перечислить по 75 тысяч рублей 17 людям, которые частично утратили своё имущество. Ещё 300 белгородцев эту сумму уже получили. За полную потерю имущества по 150 тысяч рублей выплатили 295 людям. Ещё 598 человек скоро должны увидеть эти деньги на своих счетах. Чиновница сказала, что на выплаты перечислят из бюджета более 130 миллионов рублей.
Наша редакция работает, честно предупреждая читателей о том, что мы можем сделать, а что нет, рассказывая в том числе истории, подобные описанной выше. Мы всегда работали и работаем в интересах белгородцев. Но нам нужна ваша поддержка: 300, 500 рублей каждый месяц от вас позволят нам делать ещё больше и быть чуть более уверенными в завтрашнем дне. Поддержите Fonar.tv! Вместе с вами мы сможем больше!
