С чего всё началось?
Александра с мужем прожили в браке 12 лет. У них родились двое детей: старшая дочь Екатерина и младший сын Кирилл. По словам Александры, с ними у неё всегда были тёплые и доверительные отношения. Она не только обеспечивала, но и воспитывала детей, проводила с ними своё свободное время. Но осенью 2018 года всё резко изменилось. Причину таких перемен мать двоих детей не может понять до сих пор. Около двух–трёх месяцев каждый день Александра беседовала с экс-супругом, чтобы понять, что случилось и почему он стал уделять пристальное внимание дочери, ограничивать её общение и проявлять гиперопеку. В начале 2019 года дочь уже была настроена против матери, а сын тогда был совсем маленький и не понимал, что происходит.
— В феврале 2019 года муж уже не оставлял детей со мной наедине, утром увозил в школу в 6 часов, привозил только вечером, когда возвращался с работы. Если я подходила к детям, он заставлял их либо молчать, либо включать телефоны и записывать своё молчание при разговоре со мной. Сам их не отпускал даже ни на минуту, чтобы со мной поговорить. При мне постоянно повторял детям, что якобы я хочу детей убить, зарезать, придушить: «Мама опасная, она сходит с ума. Не подходите к ней, мы её будем лечить». Это всё продолжалось, пока я жила с ними. Каждый день он снимал и заставлял детей участвовать в каких-то видео, что якобы я избиваю детей, заставлял детей падать на пол и плакать, постоянно вызывал полицию, но побоев не было. Я не могла подойти к ним на расстояние метра. Был момент, когда я могла бы взять и уехать в другой город. Одного ребёнка я могла забрать, потому что дочь была взрослая, а второго не могла. Но разве может мама одного забрать, а другого оставить? — рассказала Александра корреспонденту «Фонаря».
В марте 2019 года муж подал на развод, который оформили уже в мае, а женщина подала иск на определение места проживания детей с ней. Жить всем вместе стало практически невозможно, поэтому Александра решила съехать. Однако она периодически приезжала на выходные домой, приносила продукты, готовила еду и убиралась.
— Когда я поняла, что нужно подавать на место определения детей, мне адвокат сказал, что нужно съехать, доказать, что я живу в другом доме, доказать, что у меня есть свои условия. Жить в этом доме было уже просто невозможно, каждый день снимались видео и приглашались либо органы опеки, либо полиция. Это была травмирующая ситуация для детей.
Однако летом 2019 года Александра уже практически не видела Екатерину и Кирилла.
— Один раз я приезжала в лагерь к ребёнку. В лагере муж создал ситуацию, что якобы я краду моего ребёнка. Он заранее договорился с директором лагеря о том, чтобы заснять эту ситуацию. Всё лето я детей не видела, потому что он отвёз их к своим родителям и из дома не выпускал.
Что решили суды первой и второй инстанции?
По словам Александры, ситуация с судами длится уже более двух лет. Когда она подала на определение места жительства детей, в суде ей говорили о том, что стоит немного подождать и детей определят именно к ней, так как нет никаких причин, чтобы забирать их у неё. У Александры есть квартира, есть работа: она является директором сети магазинов обуви, и у неё достаточно денег для содержания детей. У неё нет алкогольной зависимости и судимости. К слову, дети когда мама занималась их воспитанием, не только учились и ходили в детский сад, но и дополнительно развивались. Екатерина занималась танцами и спортом, посещала художественную школу, изучала английский язык, а Кирилл ходил на секцию дзюдо.
— Мне говорили пока не трогать детей, буквально месяц и определят временное проживание детей со мной, потому что у меня нет ни одного отягчающего обстоятельства: у меня есть квартира, работа, хорошая зарплата. Я всегда была членом родительского комитета, меня знают воспитатели, учителя. У меня был свободный график, который позволял заниматься с детьми. Было много свидетелей, которые приходили и поясняли, что занималась детьми именно я, что я нормальная мама. Дети опрятные, ухоженные, воспитанные, посещали много дополнительных занятий. Суд этого не учёл и непонятно по каким причинам закрепил позицию отца.
Пока Александра ждала результаты экспертизы, дети жили у родителей мужа. Изредка она просила о встречах, хотела увидеться с детьми. Постоянно просила мужа привезти детей, встретиться, он не давал.
— Единственное — я просила отца хотя бы увидеть детей. Он вывозил их за калитку, буквально на несколько секунд показывал, заставлял детей молчать, либо говорить, что они меня ненавидят и чтобы я уезжала. Я приносила продукты, одежду, и он уводил детей. Это продолжалось в течение года. Я просила через органы опеки назначить мне встречи с детьми, чтобы себя обезопасить в плане того, чтобы на меня не наговорили, что я как-то неадекватно себя веду. Я просила проводить встречи вместе с психологом и педагогом. Отец на эти встречи детей не приводил. И когда обязали отца на каникулах привезти детей, он детей не привёз, постоянно прикрывался тем, что дети не хотят.
В октябре 2019 году провели психолого-психиатрическую экспертизу, но не в полной мере. Однако, как рассказала Александра, уже по ней было понятно, что отец оказывает давление на детей. Председатель комиссии, который проводил экспертизу, на заседании пояснил, что происходит индуцирование детей, то есть они просто повторяют мнение своего отца. Но в итоге Октябрьский районный суд вынес решение в пользу отца детей. Вторая инстанция — Белгородский областной суд также оставил решение без изменения.
— Мой бывший муж начал всем показывать этот документ [решение суда]. За время каникул он ещё больше настроил детей против меня, говорил им, что я бросила их. Дети обиделись на меня, потому что видели, что мамы нет рядом. В сентябре, когда я приходила в школу, Катя убегала от меня, либо нажимала тревожную кнопку, и за ней приезжал отец. Кирилл, когда приходила к нему на внеурочные занятия, просто молчал, в этот момент ему нужно было нажать на аудиозвонок отцу, чтобы показать, что он молчит, — добавляет Александра.
Суд установил следующий график общения матери с детьми: всего лишь четыре часа в неделю в парках или скверах в присутствии отца и с согласия детей. Такой порядок, по словам Александры, могут назначить разве что дальним родственникам либо матерям, которые имеют судимость, наркотическую зависимость или что-подобное, поэтому она не понимает, на основании чего принято настолько строгое решение.
Женщина подмечает, что с тех пор как дети живут только с отцом, они стали вести закрытый образ жизни и не общаются не только с матерью и её родственниками. Екатерина и Кирилл не могут видеться даже с друзьями, им не разрешают задерживаться в школе после уроков для общения с одноклассниками и даже оставаться на дополнительные занятия и кружки.
— Изначально когда дети говорили, что меня не любят, не хотят видеть, они опускали глаза. Кирилл в этот момент очень сильно плакал. На сегодняшний день они уже это говорят как заученные фразы, проговаривают и убегают. Увидеть их где-то гуляющими с другими детьми не представляется возможным, потому что они ведут закрытый образ жизни. Они выходят на прогулку только с отцом. С друзьями не общаются, с родственниками не общаются, не только с моей стороны, но и со стороны отца. Сидят дома, там, где проживает мама моего бывшего мужа. Усугублялось это тем, что действовал отец вместе со своими родителями. Они также участвовали в этой всей ситуации, также писали на меня заявления, также прятали детей, — говорит Александра.
Фото из личного архива Александры Чегодаевой
Экспертиза и органы опеки
По словам женщины, ранее ситуацией в семье занималась районная опека, так как родители и дети проживали в доме в посёлке Дубовом Белгородского района, однако для принятия решения в этом случае было необходимо ещё одно заключение — от городской опеки.
— Районная опека организовывала встречи, проводила беседы с отцом. На их глазах всё было, они неоднократно пытались поговорить и с родителями отца тоже. То есть, они участвовали во всей этой ситуации и дали заключение в мою пользу, что дети должны проживать с матерью. Но суд понимает, что нужно ещё одно заключение и подключает ещё городскую опеку. Городская опека не участвует во всём. Я сколько ни пыталась поговорить с директором городской соцзащиты, она не принимала меня. Городская опека даёт заключение в пользу отца. Они допустили много нарушений, у меня они полностью изложены. С этим обращением я приходила и к мэру города, и в областную опеку, указывала на эти нарушения. Я просила опеку также оказать содействие, организовать встречи совместно, чтобы отец привёл детей и я поговорила с ними в присутствии педагога или начальника опеки. Но этого ничего не было сделано, видимо, была какая-то заинтересованность.
Что касается экспертизы, то если в суде первой инстанции отказали в этой экспертизе, то в суде второй инстанции судья сначала сказала, что эту экспертизу обязательно нужно будет сделать, а потом почему-то поменяла своё мнение и заявила, что в этом нет необходимости.
— Судья обязала найти экспертное учреждение, сказала, что не вынесет решение без этой экспертизы. Когда я нашла такое учреждение, подготовила ходатайство, проплатила экспертизу, на следующем заседании судья изменила своё решение и сказала, что экспертиза не нужна. Она просто опросила детей: не только дочь, но и маленького сына. Вопреки мнению органов опеки, что малолетнего ребёнка опрашивать нельзя и тем более ссылаться на мнение, так как он ещё маленький. Такой же ответ дали и в школе, что маленького ребёнка нельзя опрашивать.
Что дальше?
После того как областной суд отказал в удовлетворении жалобы Александры, она обратилась в кассационный суд в Саратове. 19 августа 2021 года пройдёт заседание этого суда. Также историю Александры опубликовали на сайте московской юридической компании Екатерины Гордон — «Гордон и сыновья». Именно эта компания будет представлять её интересы в суде.
— Я очень хочу, чтобы обратили внимание на эту ситуацию, изучили материалы дела. Там очень много доказательств того, что это только внешние признаки проявления детей. Дети меня любят, у нас были хорошие, доверительные и тёплые отношения. По какой причине всё это произошло, я не могу понять. Я не могу даже сказать причину развода, по какой причине муж начал себя так вести. Я просто хочу, чтобы назначили дополнительную экспертизу, проверили детей, как они живут в отсутствие мамы в течение двух лет, проверили, оказывают ли давление на детей при формировании мнения и были ли инцестуозные отношения между отцом и дочерью. Меня интересуют эти три вопроса, — со слезами рассказала «Фонарю» Александра.
Для всестороннего освещения этой истории бывший муж Александры при желании может также обратиться в редакцию на почту [email protected] или по телефону 8-910-325-73-86 и представить свою позицию. Мы открыты для диалога.
