Белгородского радиожурналиста Вадима Рязанцева не стало 25 ноября 2024 года. Многие знали его под псевдонимом Вадим Градов на «Дорожном радио». Его помнят также слушатели радио «Вавилон», «Русского Радио», «Маруси ФМ» и «Радио Русь».
Вадим Александрович преподавал на факультете журналистики НИУ «БелГУ», обучая студентов работе на радио. В последние годы жизни он выполнял почётную и ответственную обязанность: был председателем государственной экзаменационной комиссии. Именно подпись Вадима Рязанцева стояла в протоколах по итогам защит выпускников: «Присвоить квалификацию „журналист“».
Вадим Александрович боролся с несколькими заболеваниями, ему пытались помочь врачи, но не смогли. Ко дню памяти радиожурналиста, преподавателя и человека, которого знали многие белгородцы, мы попросили коллег и друзей Вадима Рязанцева вспомнить, каким он был.
Вадим Рязанцев, фото vk.com/jurnalistika_bsu_ionimk
Светлана Ушакова, преподаватель факультета журналистики
— В моём телефоне он так и записан — Вадя, как мы называли его в узком кругу. Один из первых моих аспирантов, с которым мы были вместе с тех пор, как я стала руководителем его дипломной работы.
Вадим выделялся ещё в студенчестве — своей взрослостью, способностями, уверенностью, умением находить время и для отличной учёбы, и для работы, и для «просто потусить». Он был одним из двух парней в группе, и, когда приходил на занятия, сразу же оказывался в центре внимания одногруппниц: сбившись в стайку, они постоянно обсуждали с ним какие-то свои проблемы, а я иногда слышала, как Вадик авторитетным тоном старшего брата поучал их, давал советы, шутил...
Сразу после окончания филфака, поступив в аспирантуру, начал преподавать радиожурналистику и технологию СМИ тем, кто только делал первые шаги в профессии. Пятнадцать лет он передавал бесценный практический опыт журфаковцам: учил их не только в аудитории, но и прямо на своем рабочем месте в радиостудии, руководил их дипломными и курсовыми — в том числе и работами очень непростых в обучении китайских студентов.
А в последние годы был председателем государственной экзаменационной комиссии у бакалавров — принципиальным и доброжелательным.
Интервью Вадима Рязанцева о своей первой передаче «Музыкальный круиз» на радио «Вавилон», которую он вёл в 11-м классе. Газета «Смена», 1998 год.
В памяти остались наши с ним разговоры — обо всём: о последних городских новостях, о журналистике и журналистах, о преподавании, о путешествиях и, конечно, о котах. У него был роскошный и прехитренный перс, а мой простой рыжий считал своим долгом полежать на каждой странице его диссертации — для уверенности в будущей победе.
Но только теперь понимаешь, как много было не сказано и не рассказано, он старался не грузить никого своими проблемами. И думаешь об одном из главных жизненных уроков: уметь слушать и слышать тех, с кем ты рядом.
Зоя Журавлёва, коллега и подруга Вадима Рязанцева
— Прошёл уже год. Поверить невозможно до сих пор, что его больше нет. Вадя был и остается уникальным человеком — мы его так и называли: Уникум. Помимо харизматичных голосовых данных он обладал множеством суперспособностей. Например, он начинал обгорать где-то с середины апреля. Первое весеннее солнце настолько его любило, что мгновенно оставляло свои следы на лице Вадика, как будто уже середина лета.
Так и ходил всю весну с красным лицом и золотыми волосами. Самое интересное, что кепки он упрямо игнорировал, из весенне-летних головных уборов была только роскошная ковбойская шляпа. Но он её носил дней пять, наверное, пока мы отдыхали на море, там она и была куплена. Солнце невзаимно любило Вадика, он любил морось. Всегда выходил счастливый из кабинки, где записывал погоду и обещал на завтра облачность и дождь.
А ещё Вадя был чемпионом всевозможных чемпионатов по храпу. Вадя много путешествовал и все его попутчики, знакомые и нет, неизменно отмечали эту его способность. Как-то раз мы отправились в путь, с нами была молодая семейная пара, и это был их медовый месяц в компании друзей.
Вадим Рязанцев, архивное фото
Друг Вади, впервые делил с ним ночлег, в целях экономии мы снимали один большой номер и жили в нём все, кроме молодожёнов. После первой ночи в компании чемпиона по храпу, друг с красными от бессонницы глазами, постучался в люкс молодых. Они были добрыми ребятами и разрешили пожить с ними в одном номере.
Мне всегда казалось несправедливым, что мы были знакомы с храпом Вадика, а он слышал о нём лишь от невольных и вольных свидетелей. Я записала его на диктофон в телефоне, а утром включила запись и спросила у Вади, что это такое. Он предположил, что это рёв мотоцикла. После этих слов, я смотрю на Вадю и еле сдерживаю смех, он смотрит на меня и начинает всё понимать, его глаза расширяются и в них читается отрицание, в следующую секунду приходит принятие и мы смеёмся вместе до слёз, до боли в животе.
Мы начинаем раскладывать его храп на звуки. Там есть всё: и рёв мотоцикла, и горловое пение шамана, и кипящее нутро вулкана, и шум сильнейшего ветра, и крики чаек, и пение бушующего океана, и шум прибоя. В этот миг Вадя был Лучано Паваротти, обладателем пятой октавы от мира храпа.
Мы всегда много и от души смеялись. Прошёл уже год. До сих пор могу остановиться и всматриваться в похожий силуэт, и ждать с замершим сердцем, когда незнакомец обернётся, искать его лицо в толпе. Спи спокойно, мой друг.
Наталья Зотова, капитан квизовой команды, в которой играл Вадим Рязанцев
— Конечно, я не помню, как мы познакомились. Это не было сразу прямым общением: кто-то из моих друзей дружил с кем-то из друзей Вадика. Пересекались в компаниях. Он был ярким, безоблачно весёлым. Забыть было невозможно. И этого «чуть-чуть знакомства» хватило, чтобы я вспомнила в 2017 году, когда появились квизы, что у меня есть знакомый радиоведущий. И, наверное, он здорово поможет с музыкальными вопросами.
И он сыграл в моей команде один раз, потом — ещё раз. Музыка была забыта: Вадя оказался умницей, эрудитом, душой компании — и, кажется, тоже увлёкся играми. Он приводил своих коллег, и одна из них, Инна, давно стала частью нашей команды. И как-то незаметно стало так, что без Вадима мы уже игры не представляли на протяжении семи лет. С течением этого времени мы все стали близкими друзьями. А с Вадиком у меня сложились особенные отношения: я старше по возрасту, но его ощущала больше и мудрее, несмотря на всю его кажущуюся несерьёзность.
Если хотела объективного и умного мнения — писала именно ему. И доброта. Никогда не встречала в человеке такой бездны доброты. Он мог отпускать довольно хлёсткие остроты, мог оценить ситуацию резко и трезво, но какой же хрупкой нежностью полнилась его душа.
Он любил людей, любил жизнь. Очень был отзывчив. Особенно по отношению к семье, к друзьям — это какие-то святые вещи для него были. В словах всё плоским кажется, очень спорит с ним, таким объёмным, таким живым, и бесполезно пытаться передать его человеческое сияние. Он до сих пор в наших чатах. От этого теплее, что ли. Я иногда что-то ищу, натыкаюсь на его сообщения, неизменно шутливые и зависаю. Просто спасибо, что он был. Вот и всё. Мы тебя любим навсегда, Вадик.
Олег Шевцов, шеф-редактор печатных СМИ компании «Медиацентр», друг Вадима Рязанцева
— Я всё помню, Вадик. Помню, как сельским школьником в девяностые, ещё не будучи с тобой знакомым, слушал тебя на радио «Вавилон». Мы с одноклассницей несколько раз порывались позвонить в эфир, но так ни разу и не решились. Помню, как в нулевые мы студентами вместе с одногруппницей приходили к тебе на работу на радио. Ты тогда усиленно худел. Демонстративно бросал в чашку с чаем таблетку заменителя сахара, а потом хватал самый большой кусок принесённого нами тортика.
Помню, как в Одессе тебя все принимали за местного. Потому что ты гениально подражал тамошнему говору и шутил как коренной одессит. Помню твоё фееричное исполнение песни из фильма «Титаник» на дружеских посиделках. Ты попадал во все ноты, но все падали со смеху от чудовищного русского произношения «эври найт ин май дримз ай си ю, ай хвил ю». А потом — ещё и украинского фрикативного [г] в «май харт вилл [г]о он».
Архивное фото Вадима Рязанцева, 2012 год
Помню, как ночью ты спугнул подвыпившую парочку, за которой мы наблюдали с балкона отеля на Крите. Девушка-гречанка (по твоей версии – «критинка» и «гречка») «для приличия» отбивалась от британского ухажёра, зазывавшего её в нумера. Британец настаивал: «Commom, common!» Барышня слабо сопротивлялась: «I am scared! I am scared!» Тебе это надоело, и ты заорал сверху: «ДА ШО ТЫ ТАМ СКЭЙРД? ИДИ УЖЕ ****Ь!» Парочку как ветром сдуло, а мы едва не выпали с балкона от хохота.
Помню, как ты ехал в поезде и храпел так, что перебудил всех соседей. В тёмном плацкартном вагоне в наш отсек заглянула интеллигентная женщина и, сослепу не разобравшись, кто там храпит, спросила неспящего меня, указывая на спящего тебя: «А что это у вас так бабушка громко храпит?» И мне не осталось ничего иного, как сходу соврать ей: «Бабушка бухала». Это прозвучало так торжественно и скорбно, что она с пониманием протянула «аааа» — и так же тихо удалилась в свой отсек.
Помню историю с полицейскими, которые по ошибке загребли тебя под мостом Везёлки якобы за распитие пива. А потом быстро отпустили, когда услышали голос Того Самого Вадима Градова с «Дорожного радио». И ты убежал домой. Ты быстро бегал. Помню, как ты убегал от афроитальянца в Сицилии, когда он погнался за тобой, обидевшись на спародированную тобой манеру местных мигрантов просить милостыню. Ты очень быстро бегал. Помню, как ночью навигатор завёл нашу компанию не туда и ты два километра мчал в гору под углом 45 градусов, убегая от бродячих собак в Стране Басков. Ты очень-очень быстро бегал. Куда же ты убежал…
«Где же наш диджей Вадим»
Также Олег Шевцов поделился с нами историей о работе Вадима Рязанцева (Градова), которая была описана в газете «Смена» в 2004 году. Приводим её для вас:
«Пару месяцев на «Русское-2» повадилась звонить некая Светлана, работающая охранником в одном из белгородских универмагов.
Во время одного из эфиров она заявила басистым голосом:
— Я хочу подарить вам кобылу!
— Каку-таку кобылу? — растерялся Градов.
— Вы знаете, я много рисую и нарисовала вам кобылу. А вообще я заключённых люблю рисовать.
У Вадима, естественно, ступор. Судорожно вспоминая лекции по истории искусства, он выдавливает из себя вопрос:
— Э-э... А на какие детали обращаете внимание?
— На руки и глаза! — отрезала Света.
— Ну приходите, будем рады.
Архивное фото Вадима Рязанцева, 2007 год
Светлана пришла около девяти часов вечера, смертельно напугав директора радиостанции, осмелившегося окликнуть паренька в камуфляже:
— Молодой человек, вы куда?
— Я не человек! — прогудела Светлана голосом Левитана. — Я не куда! Я на «Русское — 2» кобылу несу!
Выглянувший на шум Вадим поблагодарил Свету за подарок (картина оказалась действительно замечательной) и на свою беду полюбопытствовал:
— Света, а почему вы любите заключённых рисовать?
— У меня в детстве мечта была — либо в армию пойти, либо в тюрьму сесть, — ответствовала барышня.
— А что вас в тюрьме-то привлекает — тюремная романтика? — озадаченно спросил Вадим.
— Угу, — подтвердила Света.
— Но ведь для того, чтобы сесть в тюрьму, нужно совершить преступление...
— Да, у меня была мысль — человека убить...
Вконец опешивший от такого признания Вадим поспешно выпроводил экстравагантную посетительницу и отправился пить валерьянку. А через неделю от Светы пришло письмо, в котором она сообщала, что прощается с жизнью, и просила никого не винить в своей смерти. Обеспокоенные сотрудники радио даже стали звонить по её рабочему телефону, чтобы справиться о Светином здоровье.
А ещё неделю спустя пришло новое письмо. Охранница сообщала, что успешно преодолела депрессию и даже написала белые стихи:
Где же наш диджей Вадим,
Где же он, ответьте мне?
Под столом, где лежат папки,
Наш Вадим играет в прятки.
С тех пор на «Русском-2» Свету считают самой любимой радиослушательницей, а её картина висит на почётном месте над режиссёрским пультом».
Ксения Состина, подруга Вадима Градова
— Апрель 2010, день рождения Оли и Олега. Я там почти случайно, уже под самое окончание праздника, и не знаю половину гостей. Горят свечи, все весело уговаривают Вадима исполнить Пугачёву и Селин Дион. Позже я пойму, что это уже почти традиция. Добрая, забавная и немного непонятная для тех, кто «не в курсе». Как и сам Вадим.
Люди проходят через нашу жизнь по-разному. С Вадимом получилось мягко, не близко, по касательной. Вот он в Холках, держит на руках десятилетнюю Сашу, поднимает повыше, чтобы она рассмотрела ласточкино гнездо. Вот за что-то досадливо ворчит на Олега. Вот неторопливо рассказывает одну из своих многочисленных и невероятных историй. Вот приходит в гости и начинает вытаскивать из необъятного рюкзака «закрывашки». Вот включает в телефоне песню за песней в своей музыкальной викторине.
Что я знала? Что он вечно провожает в армию друзей, ходит на крестины и свадьбы. Что на фото на правах он ужасно юный и совсем худенький. Что в детстве он чуть не утонул, но как-то удивительно забавно. Что он боялся ковида. Что он пришёл на радио ещё в десятом классе. Что у него много друзей. Что он сразу согласился, когда мы попросили помочь нашему сыну.
Что я думала? Что он очень добрый, немного необычной, как-будто отстраненной, но безусловной добротой. Что с ним рядом спокойно и комфортно. Что он скорее грустный, чем весёлый. Что он одинок. Что я улыбаюсь, услышав по радио в маршрутке или в парикмахерской «С вами Вадим Градов».
С нами был Вадим Градов. Почему-то очень мало. Коротко. Как выпуск новостей. Почему?
Александр Журавлёв, студент Вадима Рязанцева
— Радиоэфиры с Вадимом Александровичем я слушал, ещё будучи школьником старших классах. Моя мама занимаясь домашними делами, ставила рядом с собой радиоприёмник. Это был или большой двухкассетный магнитофон с двумя колонками по бокам или более миниатюрный, в который можно было вставить батарейки или включить в сеть. И если уж из динамика звучала музыка, то это непременно была волна «Дорожного радио» с Вадимом.
Мне очень нравились его незабываемый тембр голоса, подача, манера ведения. И когда я вспоминаю о нём, то в памяти всплывают множество моментов. Его вступительная фраза: «В эфире «Дорожного радио в студии Вадим Градов, здравствуйте!». На факультете журналистики я учился у него, на третьем курсе сдавал ему зачёт, а потом и экзамен.
Помню, как приехали сдавать зачёт к нему на студию. Втроём вместе с Оксаной Погребняк и Юлией Мороз мы поместились в звукозаписывающую кабинку и с улыбками до ушей записывали учебную программу «Мир театра». После того как запись была закончена, и он с нами долго разговаривал – просто и открыто. Тогда он дал нам всем очень много ценных профессиональных советов и огромную пищу для размышлений.
Да, именно простота, доброта и открытость это именно то, что его всегда отличало. В какой бы роли он не выступал в жизни – преподавая на факультете под своей настоящей фамилией Рязанцев, готовясь и ведя очередной радиоэфир или играя в квизы вместе со своей командой. Он навсегда останется в наших душах и сердцах с милой добродушной улыбкой и яркими горящими глазами. Светлая тебе память, Вадим Александрович!
