Утром 29 мая редакция «Белгород №1» задала вопросы про смертность пациентов с коронавирусом, на которые ответы, с большой долей вероятности, и так известны: это статистика, подход к которой может поменяться в любой момент. Например, когда будет стоять задача «уменьшить количество...», ведь решать её можно двумя путями: лечить или «изменять подходы к исчислению» (вспомним, недавнюю рекомендацию Минздрава не включать в общую статистику носителей вируса без жалоб на состояние).
Белгородский облздрав раньше уже подробно пояснял этот момент: если человек с положительным тестом на COVID-19 умирает от того, что не связано с болезнью органов дыхания (ДТП, сердечная недостаточность и подобное), или же врачи не установят прямую связь между коронавирусом и произошедшими в организме изменениями, которые привели к летальному исходу, то тогда его похоронят сообразно рекомендациям Роспотребнадзора к похоронам больных с коронавирусом, но в статистике смертей «людей с коронавирусом» его не будет. С точки зрения здравой логики, конечно, это совсем не логично, так как у нас в регионе журналисты уже привыкли в публикациях указывать не «умер ОТ коронавируса», а «умер С коронавирусом» (по этой логике под формулировку «умер С коронавирусом» подходят все, у кого диагностировали коронавирусную инфекцию, а не только те, для кого она стала причиной ухудшения состояния здоровья — прим. Ф.). Но мы понимаем, что «новые подходы к подсчётам» утверждают не в каком-то отдельном облздраве, а там, где и ставят задачу «уменьшить количество...».
Мы проверяли одну поступившую в редакцию историю о том, что якобы в общей статистике смертей с COVID-19 в регионе скрыли смерть пожилой женщины в одном из белгородских районов. Дочь умершей приехала из столицы, побыла дома, а потом попала на лечение с коронавирусной инфекцией в один из наших ковидных центров. В этом время состояние её пожилой матери начало ухудшаться, и в итоге она умерла. Хоронили пенсионерку в закрытом гробу. Селяне верно предположили, что, скорее всего, у неё был положительный результат на COVID-19, но при этом они не увидели её в общей статистике, поэтому и обратились в редакцию. Мы долго пытались докопаться до истины и в итоге пообщались с человеком, который достоверно знал о диагнозе умершей. Он подтвердил, что у женщины был положительный тест на COVID-19, но в заключении о смерти он стоял только на четвёртом месте, а первой была указана совсем другая причина. Вот и вполне логичное объяснение, почему этого человека не было в статистике по COVID-19, а хоронили её так, как и должны хоронить умерших пациентов с вирусом. Позже представители облздрава объяснили подобные случаи, не скрывая, что в регионе есть умершие с COVID-19, но мы не видим их в статистике смертей пациентов с коронавирусом, потому что основной причиной их смерти стали другие причины.
Что нужно понимать: влияние коронавирусной инфекции на организм до сих пор подробно учёными не изучено. Для этого нужно время и позиция «над схваткой», а не во время «боя» (читай: эпидемии, пандемии), так как сейчас выводы могут быть ложными. А пока этого нет, мы имеем статистику по заболеваниям, которая может поменяться потому, что в какой-то момент появятся очередные новые рекомендации, и специалисты решат считать иначе, чем считали до этого. При этом никто не будет опровергать, что у умершего человека был коронавирус, но скажут, что не доказано, что именно он привёл к летальному исходу. И доказать обратное я, например, как журналист не смогу. Я не медик и не кандидат медицинских наук, поэтому могу только привести слова специалиста и указать это.
Добавлю от себя как журналиста, которому приходится писать о коронавирусе практически каждый день. Насколько мне известно, сейчас при летальном исходе в больницах в заключении о смерти могут указать «лабораторно подтверждённый COVID-19» или «лабораторно не подтверждённый COVID-19». Отличие в том, что в первом случае взяли пробы на коронавирус, и они были положительными, а во втором — визуально все признаки заболевания у пациента были, но пробы дали отрицательный результат. В итоге первые пациенты пойдут в общую статистику смерти пациентов с коронавирусной инфекцией, а вторые нет. У них, скорее всего, будет иная статистика. Но вот их родственников вряд ли это успокоит.
Что я как журналист и редактор независимого издания могу сделать в этой ситуации: запросить статистику по смертности в регионе за март-май и проанализировать её, сравнив со смертностью в предыдущие годы (что я уже давно запланировал). Смерть будет смертью в любом случае, не взирая на то, в какой статистике оказался очередной летальный случай. А вот в какой именно группе прибавится умерших — увидим в этих цифрах (если прибавится, конечно). И тогда уже можно будет говорить о сколько-нибудь объективной оценке того, что мы все наблюдаем с марта, когда у нас началась всеобщая борьба с пандемией. А всё остальное — документально закреплённые «подходы к подсчёту», которые могут в любой момент поменяться, а если ты будешь пользоваться неактуальной методикой, то тебя ещё привлекут за распространение фейков. В общем, искать в данном случае нужно не женщин (Cherchez la femme), а смерти. Этим и займёмся.
Но при работе с бездушными цифрами важно не забыть следующее: эти смерти — не пункты в статистике, а чьи-то личные трагедии, сломанные судьбы, и семьи, которых неожиданно ударили по голове новостями «ваши мама/бабушка/брат/отец умерли». Желаю сил родственникам справиться с этим, мужества – коллегам-журналистам в этих непростых условиях докопаться до истины и доступно объяснить её читателям, а врачам — не сломаться и не опустить руки, ведь у них это тоже не статистика, а реальные больные, лежащие на койках, которым нужно лечение, и жизнь которых сейчас в руках этих самых докторов.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
