64-летний пенсионер Николай (имя изменено по просьбе мужчины — прим. Ф.) около десяти лет назад под расписку одолжил сыну своей бывшей подчинённой Сергею (имя изменено — прим. Ф.) 2,9 миллиона рублей. В 2015 году молодой человек перестал выплачивать долг. Обманутый мужчина обратился в правоохранительные органы и в суд, но решения в свою пользу до сих пор не добился. Более того, за эти годы должника признали банкротом: с него списали все долги — и Николай не может вернуть свои деньги. Сын пострадавшего Алексей обратился в редакцию «Фонаря», чтобы раскрыть детали этой истории.
Помощь вышла боком
Как рассказал Алексей, его отец много лет назад решил, что будет помогать ребятам, выросшим без отца. На это его толкнула личная ситуация: его собственный отец умер, когда тот был ребёнком.
— Когда папе было восемь лет, его папы, моего дедушки, не стало. Папа вырос, пошёл в армию, служил всю жизнь. Он решил помогать ребятам, которые растут без отца. Эта ситуация с банкротством случилась с сыном его бывшей подчинённой, который тоже вырос без отца. Сначала коллега просила у папы небольшие суммы, которые всегда возвращала. Но вскоре её сын сам пришёл и попросил большую сумму, — вспоминает Алексей.
Иллюстрация Kandinsky 2.2
Сперва Сергей попросил миллион рублей из-за того, что в банке, по его словам, «слишком большие проценты по кредитам, и они съедают всю прибыль». Пенсионер предоставил ему беспроцентный заём на несколько лет. Они вместе сходили в банк, и Николай досрочно погасил кредит Сергея, положив нужную сумму на его счёт.
Молодой человек оставил расписку и пообещал своевременно закрыть долг. Если бы у него возникли финансовые трудности, он был готов продать КамАЗ с краном-манипулятором для погрузочно-разгрузочных работ, чтобы выполнить обязательства перед Николаем. Сергей был зарегистрирован как индивидуальный предприниматель и мог оказывать услуги спецтранспорта и грузоперевозок, используя имеющийся у него грузовик.
— На следующий месяц он попросил ещё 1,5 миллиона рублей — на прицеп к грузовику: якобы так он будет зарабатывать в два–три раза больше денег и быстрее выплатит долги. Позже оказалось, что прицеп он не купил. В качестве гарантии в расписке фигурировал тот же КамАЗ. По словам Сергея, его рыночная стоимость покрывала оба займа. Также предприниматель клялся, что они с матерью получат в наследство от бабушки жильё, продадут одну из имеющихся квартир, и тогда он точно сможет расплатиться с долгами, — продолжает сын обманутого белгородца.
В июле 2014 года Сергей попросил ещё 400 тысяч рублей, якобы чтобы купить стройматериалы. В расписке как гарантию он указал легковой автомобиль Chevrolet Niva. Оригиналы документов на транспортные средства он после получения займов забрал, заверив пенсионера, что цветных копий будет достаточно в качестве гарантии. Договор залога с регистрацией транспортных средств в Гостехнадзоре, как полагается, он не оформлял — пенсионер про такие нюансы не знал. Более того, он доверял сыну бывшей подчинённой.
Мужчины договорились о сумме и графике ежемесячных выплат. Сергей иногда задерживал их на неделю, но ему это прощали. В январе 2015 года он нарушил график, а с мая вообще полностью прекратил выплаты. Более того, предприниматель обещал, что не будет продавать КамАЗ, который указывал в поручительстве, но выяснилось, что он сделал это ещё в декабре 2014 года.
— Парень полностью прекращает выплаты, но обещает продать квартиру и расплатиться с долгами. Летом 2016-го года он заявил: «Мы с мамкой решили квартиру не продавать», а потом оказывается, что квартиру продали ещё в апреле 2016 года за 3 миллиона рублей. После этого мой папа, осознав, что его год водили за нос, не выдержал и обратился в суд. Сергей сразу прибежал и сказал, что все деньги от продажи квартиры якобы забрала мать, а у него самого ничего нет, — продолжает свой рассказ белгородец.
Сокрытие документов и махинации с продажей транспорта
В 2016 году суд обязал должника выплатить Николаю положенные 1,8 миллиона рублей, а ещё заплатить неустойку в 362 тысячи рублей за нарушение условий договоров займа, при этом по неизвестной причине судья сократила долг Сергея на 40 тысяч рублей, что было ощутимо для пенсионера-займодателя. Он предположил, что это могло быть связано с тем, что мать должника сама работала в суде.
Дело попало к приставам Белгородского района. Сотрудница оперативно выяснила, что в собственности предпринимателя было не менее пяти легковых машин и КамАЗ с краном-манипулятором. Но дальше она уволилась с работы без объяснения причин, и дело передали другому работнику, который уже не проявил той оперативности, как его предшественница, в поисках имущества должника.
В сентябре 2017 года, после решения судов, пристав отчитался, что должника признали банкротом, поэтому он «умывает руки», и дело теперь передают в Арбитражный суд Белгородской области. Оказалось, что ещё в марте того же года Сергей решил признать себя банкротом — скорее всего, чтобы таким образом решить проблему с долгами.
Алексей считает, что Сергей скрыл информацию о судебных заседаниях по банкротству, где должны были присутствовать кредиторы: извещения о заседаниях вместо адреса Николая направляли по бывшему адресу проживания самого Сергея, а его инициалы в письмах были указаны иные. В итоге Николай не получал извещений о судебных заседаниях, а судья не стал проверять, действительно ли оповещены все участники процесса. Кредиторы на суд не явились, судья открыл дело о банкротстве и назначил конкурсного управляющего.
— Процедура банкротства, стартовавшая в августе 2017 года, благодаря умелым действиям конкурсного управляющего пролетела настолько быстро, — меньше шести положенных месяцев — что имущества для формирования конкурсной массы не нашли, а с должника в феврале 2018 года решением судьи ещё и сняли всю ответственность за возврат долга перед кредиторами.
Я как добросовестный сын с февраля 2018 года по доверенности активно ввязался в эту драку, просто вступившись за отца, который на нервной почве получил тромбоз сетчатки глаза. Сначала мне казалось, что это обыденная коммерческая ситуация, а потом, когда начал всё раскручивать, я поразился масштабам проблемы, поразился отношению к ней в правоохранительных органах и в судебной системе, — делится сын Николая.
***
В 2018 году было проведено собрание кредиторов, о котором сам Алексей узнал случайно от человека, помогающего им включиться в реестр кредиторов. На собрании был представитель областной налоговой и финансовая управляющая Б*, однако не было сотрудников Сбера, которым предприниматель тоже задолжал 1,4 миллиона рублей. Финансовая управляющая заявила, что имущества у должника не обнаружено. После вопросов кредиторов о КамАЗе и квартире она пообещала провести розыск упомянутого имущества.
В распоряжении редакции есть аудиозапись судебного заседания, где адвокат, представитель финансовой управляющей Б* и по совместительству её брат заявляет судье, что все сделки с отчуждением транспортных средств у Сергея прошли по рыночным ценам, а вопросов к сделке по продаже доли в праве собственности на квартиру не должно быть, так как это единственное жильё должника. В суде не сообщили о результатах собрания кредиторов и обещаниях управляющего отыскать имущество.
Иллюстрация Kandinsky 2.2
Суд закрыл дело о банкротстве и освободил должника от ответственности перед кредиторами. Тогда Алексей подал сначала апелляционную, а спустя несколько месяцев и кассационную жалобу в Арбитражный суд ЦФО.
— И вот наступает кассация в Калуге. Подняли документы — выяснилось, что конкурсный [управляющий] отправлял документы кредиторам не по нашему адресу, а по адресу Сергея — на ранее проданную квартиру. Выяснилось, что вообще нет кучи документов, которые положены по процедуре: выписки по банковским счетам должника, реальный анализ сделок по отчуждению имущества. В некоторых документах искажены фамилии. Появились неожиданно договоры о продаже спецтехники — КамАЗа, легковых машин, причём по ценам серьёзно заниженным.
Когда суд получил от Сергея ходатайство о признании банкротом в марте 2017 года, он попросил предоставить информацию о сделках должника за последние три года. Всплывает ходатайство о приобщении дополнительных документов, в котором написано, что Сергей за последние три года якобы не реализовывал недвижимое и движимое имущество. Хотя в материалах дела есть договоры о продаже транспортных средств и выписка из Росреестра о продаже должником недвижимости — доли в праве собственности на квартиру. Судья в Белгороде это всё не видит и закрывает дело, даже не спрашивает документы, — возмущается белгородец.
В распоряжении редакции есть решение кассационного суда: судьи указали на ненадлежащее изучение дела и направили его на новое рассмотрение. Вот один из их аргументов:
— Кредитор указывал также, что финансовый управляющий не сообщил кредиторам о совершенных должником в преддверии банкротства сделках по отчуждению принадлежащего ему имущества, ограничившись общим указанием, что оснований для оспаривания сделок им не обнаружено. Суды, отклоняя довод кредитора, указали на отсутствие оснований для оспаривания сделок, наличие у кредитора права самостоятельного оспаривания. При этом вывод об отсутствии оснований для оспаривания сделок сделан судами только на основании пояснений финансового управляющего и его отчёта. Однако в материалах дела имеются копии договоров купли-продажи транспортных средств (грузового и пяти легковых автомобилей), заключённых [должником] в период с декабря 2014 года по август 2016 года.
[Николай] полагает, что автомобили реализованы по значительно заниженной цене, кроме того, денежные средства, полученные от их продажи, на погашение требований кредиторов не направлялись. Каких-либо пояснений о причинах неоспаривания данных сделок финансовым управляющим не представлено, судами указанный довод [Николая] и других кредиторов не исследовался, — говорится в постановлении суда.
Впоследствии кредиторы выяснили, что конкурсный управляющий предоставил договор купли-продажи квартиры практически к истечению срока давности сделки.
В ноябре 2018 года Алексей подал жалобу на действия конкурсного управляющего Б*, и в апреле 2019 года её отстранили, назначив нового конкурсного.
Как минимум — шесть пострадавших
Сын пострадавшего определил, что Сергей работал по определённой схеме, от которой пострадало как минимум пять человек и Сбер.
— Сергей писал расписку, давал гарантии исполнения обязательств в виде какого-нибудь транспортного средства, существующего или несуществующего, а деньги не возвращал. Плюс пострадало ещё несколько человек, с которыми у него были заключены сделки по продаже машин: он их уговорил в несколько раз занизить цены в договорах купли-продажи, такие сделки были оспорены кредиторами. Он работает, но все деньги и бизнес перевёл на мать. Пострадавшие — обычные люди и Сбер.
Оказалось, что на протяжении многих лет, даже будучи в процедуре банкротства, человек продолжал делать то же самое. В Свердловском районном суде находится три иска к нему. Финальная точка, которую мы знаем, — в 2019 году он уговорил сотрудника среднего звена своего контрагента — это одна из ведущих в регионе дорожно-строительных компаний — на паях взять кредит. Фактически человек сам взял на себя кредит, отдал заём матери должника, поскольку должник сам находился в процедуре банкротства.
На этот заём купили спецтехнику, которую потом почему-то через несколько месяцев продали, и человек остался без денег, да к тому же должен был ещё кредит сам выплачивать. Более того, ещё часть денег по просьбе Сергея он направил на карту якобы поставщиков, а фактически это оказался сотрудник банка, который просто снял деньги с карты и передал их Сергею. Мы про это писали, указывали фамилию сотрудника банка, который помог ему завладеть чужими деньгами, но того даже не допросили. В совокупности мы знаем о шести аналогичных ситуациях, а сколько их на самом деле всего — неизвестно.
Жалобы на эти недобросовестные действия были не только от меня, но и от многих других. Команда Сергея — люди, которые знают внутреннюю процедуру, быстро и формально помогают составить документы. Суд ничего не изучает, игнорирует огромное количество документов, закрывает дело — всё, никто никому не должен. Долги списаны. Человек — банкрот. А фактически деньги есть, активы есть — они на них зарабатывают. Без финансов остаются жители Белгородской области и банки, — рассказывает Алексей.
«Мы всё видим, но боимся судов»
Сергея заподозрили в преднамеренном банкротстве, поэтому белгородцы обратились в полицию.
— Когда мы собрали все справки, выяснилось, что бизнес Сергея позволяет ему зарабатывать около миллиона рублей в год, плюс у него есть реализованные активы по рыночным ценам — он банкротиться не должен был вообще, для этого не было оснований. Встал вопрос о том, что это было преднамеренное банкротство, и мы обратились в правоохранительные органы.
Согласитесь: если должник добросовестный, то процедура банкротства позволяет реструктурировать долги и стабильно поэтапно их перед кредиторами погашать. Но тут очевидно, что мотивация банкротиться была другая. В этом заложена бомба замедленного действия: если сейчас не предотвратить эту порочную практику, то такие недобросовестные должники смогут набирать долги и потом, реализовав активы, с помощью услуг таких же недобросовестных конкурсных управляющих уходить от обязательств, присвоив деньги себе. Это и есть — преднамеренное банкротство, — считает Алексей.
За несколько лет семья много раз обращалась в прокуратуру, к начальнику УМВД по Белгородской области Василию Умнову и к его заместителю — начальнику следственного управления, но постоянно получала отказы в возбуждении уголовного дела.
— В июле 2019 года мы получили первый отказ в возбуждении уголовного дела. В сентябре рассмотрение дела возобновили и начали тянуть: «Вот, подождите, подождите, надо опросить людей, сделать ещё несколько экспертиз». Месяцы шли, шли, шли, а потом началась пандемия — сами понимаете.
Потом выяснили, что ходатайство о предоставлении документов, где было зафиксировано отсутствие сделок за трёхлетний период, — поддельное. Но кто его подписал — не говорят. Подпись, вроде бы, Сергея, но он утверждает, что не подписывал... Воздух подписал! Какой-то цирк. Следователи мне говорили: «Мы всё видим, но боимся судов, практики-то нет такой», — пересказывает белгородец кратко свои разговоры с полицейскими.
Нужно было заказать финансово-экономическую экспертизу в Москве, но сотрудники полиции почему-то ждали, чтобы получить заключение экспертизы по другому аналогичному делу.
— Почему наше дело должно зависеть от рассмотрения другого? Непонятно, но такие правила игры. В Москву в итоге ничего не отправляется, обращаются к белгородским специалистам. Мы потеряли кучу месяцев на пустое ожидание. Местная экспертиза тоже не один месяц делалась, но в итоге делает вывод: «Деньги у Сергея, в том числе после продажи им активов, были в достаточном объёме, чтобы покрыть обязательства перед кредиторами». Но следователям этого, как выясняется, недостаточно: «Вот по аналогичному делу будет суд, если признают, то нам это больше уверенности добавит». Получается, они видят, что человек обманывает белгородцев, он может бесконечно это делать, но принять решение, чтобы выйти с делом в суд, — они боятся. А пока они боятся, нам приходится их убеждать и терять на это время.
В итоге суд по аналогичному случаю проходит, подозреваемому назначают год лишения свободы условно, но следователям в городском УМВД для принятия решения уже по нашему обращению и этого оказывается недостаточно, — возмущается сын пострадавшего.
«Сергея не трогают, а отцу заламывают руки»
В мае 2022 года белгородцы обратились к прокурору Белгорода Владимиру Пустовалову. После этого сотрудники следствия всё-таки приняли решение о возбуждении уголовного дела, но возбудили дело в отношении неустановленного лица. В сентябре дело закрыли, так как якобы лицо так и не было установлено.
— Мы удивились: как же так выходит, почему «в отношении неустановленного лица», если всем известен Сергей? Мы с решением не согласны. Дело передали следователю, старшему лейтенанту Т*. Она пригласила отца на беседу, которая по сути оказалась каким-то допросом. Кабинет следователя находился на шестом этаже. Папа — гипертоник, он перенёс инфаркт во время Нефтегорского землетрясения, у него значительно ухудшилось зрение.
Отец рассказал полицейскому суть дела. Беседа была очень дружелюбной. Появилась надежда, что дело сдвинется с мёртвой точки. Прочитать протокол папа не смог — у него не было с собой очков, поэтому следователь прочитала его вслух. Отец обратил внимание, что некоторые высказанные в ходе допроса факты не вошли в протокол, но следователь заверила, что этого будет достаточно для положительного результата при рассмотрении уголовного дела.
В итоге папа получил подписанный следователем отказ в возбуждении уголовного дела, так как полиция не усмотрела в действиях Сергея состава преступления. Следователь объяснил: «Вам отдали 80 процентов основного долга, что вы ещё хотите?». Отец сообщил, что должник добровольно не отдал ни копейки, а ему удалось выбить из него часть суммы за счёт огромных усилий, затрат времени, нервов и денег. Следователя эти обстоятельства не сильно тронули, — говорит белгородец.
В конце сентября 2022 года семья опять обратилась в прокуратуру. Следователь решает повторно опросить Николая.
— Папа ответил: «Я нового ничего не скажу, делом детально занимается мой сын. У вас шестой этаж без лифта — а у меня уже возраст, у меня давление, сердце. Приезжайте ко мне на работу, пожалуйста, я вам на всё отвечу». Молодая девушка-следователь отказалась. Она очень рассердилась на папу, который постоянно жаловался в прокуратуру, и, видимо, решила его наказать.
Мы пишем письмо с просьбой приехать для опроса по месту работы — отказалась опять. Следователь настаивала на приезде в полицию, так как восемь томов дела она не повезёт. Ещё она добавила: «Если у вас есть силы ходить жаловаться, то найдёте силы и ко мне приехать», — вспоминает ответ сотрудницы полиции Алексей.
22 декабря 2022 года на работу к Николаю пришли сотрудники полиции, которые насильно вывели его из кабинета и повезли на опрос.
— На урок к отцу приходят два амбала и говорят: «Бросайте учеников — и поехали». У него тогда было больше 20 детей. Сотрудники стали угрожать, что применят силу, если он их не будет слушаться. Оперативники в присутствии детей начали заламывать отцу руки, а также заявлять: «Если не пойдёшь добровольно, мы тебя понесём». В итоге его увозят. Он звонит мне, говорит: «Лёша, меня приняли, меня везут на опрос». Мы пять лет добиваемся справедливости, Сергея вообще не трогают, а отцу заламывают руки!..
Папу привозят, на шестой этаж заставляют идти пешком. У него давление скачет, а эта дама-следователь говорит: «Ну, если плохо себя чувствуете — можем перенести на другой день». Вы представляете? Пенсионер, офицер в отставке, чей труд по достоинству был отмечен многими благодарностями, в том числе руководством нашего города и области, — и вот такое публичное унижение. Опрос проходит за 15 минут, [следователь задала] несколько незначительных вопросов, и всё! Она говорит: «Вы ничего нового не добавили. Ну, спасибо, до свидания». Отец спрашивает: «А как назад-то мне ехать?». Женщина ответила: «Как хотите».
Декабрь, вечер, без денег и документов больного человека выгнали на улицу — добирайся домой как хочешь! Один из оперов всё-таки сжалился и вызвал ему такси. При этом копию протокола «о принудительном приводе на опрос» на руки папе так и не дали, — делится доверенный Николая.
Алексей уверен, что принудительное доставление отца в отдел было показательным. Перед этим ему должны были вручить две повестки, чтобы он явился самостоятельно, но полицейские этого не сделали.
— Принудительный привод, как мы понимаем, применяется к тем, кто уклоняется от диалога с правоохранительными органами, кто бегает, прячется. А отец никуда не прятался: его расписание было известно. В конце концов у него есть руководство, которое на прямой связи с отцом и мамой, поэтому действия оперативников и следователя были именно умышленными, показательными: застращать и унизить, — считает сын Николая.
Семья оставляла жалобы на действия следователя, но начальство не усмотрело в них нарушений. Более того, вскоре сотрудница получила звание капитана.
— Институт банкротства создали для того, чтобы людям помогать выкарабкиваться из сложных ситуаций, особенно когда они закредитованы. В этой ситуации одни лишают добросовестно заработанных денег других. Правоохранительные органы настолько неподготовлены, что действуют не в отношении недобросовестных должников, а активизируются в отношении пострадавших — вплоть до заламывания рук, — разочарованно признаёт Алексей.
«Это целая система лжи»
За время разбирательств Алексей смог оспорить сделку с продажей КамАЗа — формально его продали в декабре 2014 года, а фактически Сергей продолжал пользоваться им ещё несколько лет: в 2016 году ему приходили платежи за услуги крана-манипулятора, который установлен на машине. Кроме того, опрос второй стороны по договору купли-продажи показал, что покупатель отдал за транспорт примерно 3,2 миллиона рублей, а в договоре Сергей указал меньшую сумму: 1,9 миллиона рублей.
Ещё белгородцы оспорили сделки на легковые машины: одна была продана за 300 тысяч рублей, а формально — за 100 тысяч рублей, другая — по документам за 430 тысяч рублей, а формально — за 110 тысяч. Также выяснилось, что уже в процедуре банкротства — с сентября 2018 года — Сергей ежемесячно получал на карту по 200 тысяч рублей, однако свой долг не погашал.
— Судя по выпискам, он благополучно жил с удовольствием: ходил в бани, сауны, рестораны, был в поездках в другие города. Когда мы ему прикрыли всю лавочку, он зарегистрировал ИП на маму — она формально помощник архивариуса в суде. Очевидно, что бизнесом не может заниматься. Мы подняли выписки по её картам — оказалось, что там была оплата за транспортные средства на заправках, хотя у неё нет транспорта, и вывод денежных средств с брокерских счетов, практически ежедневные покупки в магазинах «Красное и белое». Она также погасила в «Восточном банке» кредит в 4,4 миллиона рублей меньше, чем за три года, хотя в среднем зарабатывает 9–12 тысяч рублей в месяц.
Ещё я нашёл дом, который оформлен на брата матери должника. Есть предположение, что они там живут своей семьей, потому что недалеко от этого дома регулярно покупается алкоголь. Его мать живёт в другой квартире, которая досталась в наследство. Очень много чего мы нашли, но это всё надо раскручивать. Мы это всё описывали, показывали следователям из городского УМВД. Бесполезно. Закрывают дело — и всё, — сожалеет Алексей.
У пострадавших возникли вопросы к проданной квартире, которая принадлежала Сергею и его матери. Сотрудникам следственных органов мужчина рассказал (в распоряжении редакции есть опросы — прим. Ф.), что денег за продажу не получил, а все средства якобы отдал матери: но в Росреестре при продаже квартиры должник указал, что деньги всё-таки получил. Сначала его мать на опросе оперативников подтвердила, что получила все деньги и потратила их на ремонт квартиры. Однако в ходе отдельного иска о неосновательном обогащении уже изменила позицию и заявила, что вырученные от продажи квартиры деньги пошли на некие семейные нужды.
— Что интересно, в ситуации с другим пострадавшим они сделали наоборот: заём оформили на мать Сергея, и та в расписке указала, что деньги все получила: 1,8 миллиона рублей. После того, как она отказалась возвращать деньги, и пострадавший подал иск в Свердловский районный суд, она подала встречный иск, заявляя, что все деньги получил её сын. Понимаете, что творят? Очевидно, что мать Сергея — его абсолютная помощница. Но наш отдельный иск к матери Сергея в итоге не стали рассматривать из-за истечения срока давности по сделке.
В очередной раз пришёл отказ в возбуждении уголовного дела — огромный текст, в котором нет ни слова о количестве пострадавших, об ущербе, о системе со стороны Сергея, о содействии его матери. Обтекаемо всё, а вывод: «прекратить рассмотрение возбуждённого дела». Я вообще не понимаю, что происходит. Сколько ещё таких людей, которые просто побоялись или отказались идти в правоохранительные органы? Потому что не верят им. У меня в какой-то момент даже оперативники перестали брать трубки, потому что им стыдно.
Это целая система лжи. Мама ему помогает, выгораживает его, и к ней ни одной претензии, а ведь, по сути, она оказывает содействие в укрывательстве денежных средств. Пострадали люди, которые по-честному у Сергея покупали машины. Пострадала налоговая, которой он не платил регулярно налоги. Пострадали и страдают, может быть, ещё жители Белгородской области. При этом решения судов вообще необъяснимы, — удивляется Алексей.
