«Журналист должен уметь дружить со всеми». Председатель регионального Союза журналистов — о профессии, смелых редакторах и козырях журналистов

В начале декабря 2015 года Союз журналистов Белгородской области избрал нового председателя — им стал редактор газеты «Победа» Яковлевского района Олег Размоскин. Долгие годы союз скорее существовал, чем жил, — сам Размоскин называет этот период «безвременьем». Специальный корреспондент «Фонаря» Владимир Корнев поговорил с новым председателем о том, зачем нужна организация и что Размоскин планирует менять в её работе.

— Как получилось, что вы возглавили организацию? Что союз значит для вас сейчас?

— Меня избрали, но почему — лучше, наверное, об этом спросить у коллег. Мне сложно отвечать, за какие заслуги.

Я могу лишь обрисовать общую тенденцию: это старейшая и самая многочисленная общественная организация в стране. Когда меня принимали в неё в 1986 году, это была очень престижная организация. Молодые журналисты почитали за честь состоять в ней. Я начинал свою практику с областной газеты: нужно было по крайней мере год поработать, показать себя серьёзными публикациями и потом уже подавать заявление, чтобы тебя приняли в союз. Тогда, да и потом тоже, молодые не очень стремились попасть в союз.

Что он им давал? Если я буду говорить о банальных вещах — допустим, поездки в международные журналистские лагеря или путёвки в санатории для более возрастных, — это будет неправильно. Конечно, шли не за этим. Шли за общением, коммуникацией. В моём понимании журналист без общения — это не журналист. У него должен быть большой круг общения, друзей, знакомых, информаторов. Журналист должен уметь дружить со всеми.

Общественная организация активно занималась обучением, переобучением, повышением квалификации, хотя далеко не все приходят в нашу профессию после журфака. И почему-то я питаю к ним большую симпатию и уважение. Прежде всего, нужно родиться журналистом, иметь нутро журналистское, быть любопытным, охочим до всего. Тогда толк будет. А просто иметь «корку» и красный диплом... Ещё не факт, что ты состоялся в профессии.

Союз всё это давал. В последние годы наш союз... Для меня это крайне неудобная тема, потому что у нас в стране существует такая порочная практика — мол, всё было плохо, а мы пришли, такие крутые парни, и дальше всё обязательно будет хорошо. Нет, нам просто есть, с чем сравнивать. Долгие годы союз возглавлял Владимир Семёнович Кучеренко — крайне авторитетный человек, не журналист по своей природе, не работавший ни дня ни в одном из СМИ. Он был уникален: совмещал управленческую работу в управлении печати и председательствовал в союзе. И он знал, что надо журналистам, — что они существуют, живут не только своей работой внутри коллектива, но и тем, что журналист, прежде всего, — это поездки, общение, семинары, творческие выезды на природу.

К сожалению, последние десять лет оказались безвременьем. Союз потерял авторитет, в основном здесь остались возрастные журналисты, притока молодых сил практически не происходило. Старики уходили, в том числе и в мир иной, — нужна была свежая кровь. В принципе, к настоящему времени и у власти (а власть, секрета не открою, интересуется существованием общественных организаций), и у всех остальных возникло понимание, что дальше так продолжаться не может — нужно куда-то двигаться.

— Возникло изначально у власти?

— Я не знаю всю подоплёку. Несмотря на то, что я на тот момент был в президиуме, я могу говорить об очевидных вещах, в чём я сведущ и о чём могу судить.

Предыдущий лидер подал в отставку досрочно. У нас конференция должна была проходить в июне 2016 года. Сразу скажу: моя кандидатура «всплыла» совершенно неожиданно, я себя к этому не готовил, мне хватало журналистской работы. У меня две газеты, и когда было серьёзно предложено…

— Кто предложил?

— Ну кто? Коллеги, которые созывали эту конференцию. Конференция была внеочередной, и я принимал в ней участие, чётко осознавая, что нужно что-то менять. Ненормально, когда, подавая заявление в союз, те немногие, кто желал вступить, вынуждены были ждать длительный период. Что-то не клеилось, что-то не могли собрать… Но сегодня, за этот месяц с небольшим, мы приняли уже 13 человек. Молодых ребят, с телевидения, из наших СМИ. И не ждали, пока кто-то подаст заявление — мы просто сами предлагали. Видим, что те неплохо зарекомендовали себя на медийном пространстве региона (и задаём им вопрос — прим. ред.), как вы смотрите на то, чтобы войти в союз?

Самое интересное, что мы взяли за практику задавать им теперь вопросы — они, может, и банальные, но, тем не менее, каждого из них я спрашиваю: «для чего вы идёте в союз?», «чем вы лично можете быть ему полезны?». И звучат не какие-то дешёвые, дежурные фразы, а ребята настолько непринуждённо отвечают… Например, парень с телевидения сказал: «Вы знаете, я вот на гитаре хорошо играю. Давайте, будет очередное мероприятие, я приду, сыграю и спою со сцены». Было видно, что это было сказано от души — они пришли в союз, потому что им это нужно.

Сообщество у нас единое — состоишь ты в союзе или не состоишь, я не хочу замыкаться на 500 членах союза. Мне интересны все люди, работающие в медийном пространстве, и блогеры (тоже — прим. ред.), которых в нашем сообществе некоторые вообще не считают журналистами…

— Вы тоже в соцсетях тонко намекаете на наличие дистанции...

— Я далёк от того, чтобы намекать или делить на касты, — это элита, вот это блогеры, а вот это сетевики. Если кто-то не принял данность и реальность, что это очень серьёзная сила, серьёзный потенциал, то это просто недалёкий человек. Поэтому никакой градации я бы не проводил. У каждого своё место — я представитель традиционных печатных СМИ. Я тоже не считаю блогеров журналистами, но они максимально приблизились к профессии. И мы должны повстречаться и с блогерами, и с сетевыми изданиями, я думаю, нам есть о чём поговорить.

— О чём?

— Темы могут быть абсолютно разными.

— Вы говорите о желании телевизионщика сыграть на гитаре — с этим всё понятно. А более глобальный смысл…

— Это всё мишура, да? Непрофессионально?

— Я не бросаюсь из крайности в крайность. Я не был ни на одном из ваших заседаний, но по обрывкам вашей прямой речи в СМИ узнал, что «организация может стать инициатором новых конкурсов, мероприятий». Вы в этом видите смысл Союза журналистов в современном виде?

— Вообще в региональном Союзе около 500 человек. По нашим подсчётам (сейчас чёткого списка нет, за десять лет всё развалено), городская организация насчитывает около 100 человек. Это серьёзный сегмент. Они варились в собственном соку. Элементарно: встречался я в Старом Осколе, там около 80 человек. Люди просто говорят: ну вы хотя бы встречайтесь с нами, общайтесь, сделайте что-нибудь с нами, мы вообще разобщены. Сетевики — себе, блогеры — себе, телевизионщики — себе, печатные СМИ — себе. Поэтому как-то объединяйте нас. Мы на любое согласны, только что-нибудь с нами делайте!

— То есть потребности сейчас ни в чём-то глобальном, а просто в том, чтобы аккумулировать имеющиеся «силы»?

— Да. Сейчас мало что имеется, но я живу по принципу «ставь большие задачи и добьёшься большего». Наверное, это неплохой посыл в этом деле. Вот в городской организации около 20 человек работают в пресс-службах — их вообще никто никуда не звал. Провели мы первый «Бал прессы», я говорю: давайте хотя бы пригласим их? Они тоже люди, тоже хотят общения!

— А они журналисты?

— Члены союза, в большинстве своём.

— Журналисты или нет?

— Я не могу о каждом из 20 человек сказать, является он журналистом или нет. Человек пишет — человек в какой-то творческий процесс вовлечён. Я даже не пресс-релизы имею в виду, потому что вы сейчас спросите: что они пишут? Пресс-релизы?

Хороший пресс-секретарь, как, например, в «Белгородэнерго», очень много вещей пишет помимо пресс-релизов: корпоративная газета, в другие СМИ много «сбрасывает» хороших, качественных, полноценных материалов. Да, они имеют ведомственный профиль с учётом особенностей работы, но, тем не менее, это журналистский материал. Но если он просто в пресс-службе, не работал никогда в СМИ, не написал ни одного материала, то у нас такие мнения раздаются — мол, это не журналист. Да пусть их будет больше, что плохого? Я пытаюсь понять для себя. По крайней мере, у них должна быть возможность подтягиваться до лучших. А то он сидит, варится в собственном соку и не видит, что вообще происходит вокруг. Ну да, в интернете сидит, что-то читает, а когда приедет, поучаствует в каком-то пресс-туре, у него будет возможность дотянуться до лучших, наверное.

Олег Размоскин с председателем Союза журналистов России Всеволодом Богдановым (в центре) на фестивале СМИ в Дагомысе в 2015 году, фото из личного архива Олега Размоскина

— Вам не кажется, что потребность быть задействованными в чём-то возникает у журналистов «старой закалки»? Современным вполне хватает работы в своей редакции и общения со спикерами — им не нужны «гитары» и встречи ради встреч, а нужна помощь в выстраивании коммуникаций с той же властью.

— Это в том числе, обязательно. А вынос на Большое жюри спорных публикаций — это не важно? Или судебный прецедент возник? Есть такая досудебная практика у Союза журналистов — в Москве есть специальное жюри, у нас аналогично оно создано, — обсуждение спорных публикаций, вызвавших большой общественный резонанс или ставших предметом искового заявления. На досудебном заседании Союз журналистов может вынести вердикт — не нарушил ли журналист правила этики, не превысил ли профессиональные полномочия.

А потом — вот вам интересно общение с коллегами?

— Смотря с какими.

— Не только в рамках редакции.

— Допустим, интересно.

— Вы ответили на свой вопрос.

— Мне не нужен условный союз, чтобы пообщаться за чашкой чая с вами.

— Ваше мнение тоже имеет право на существование. Но почему вы считаете, что только у возрастных членов союза (есть потребность — прим. ред.) встречаться, общаться? Не надо судить по «гитаре» — это был просто пример ответа молодых журналистов.

Мы когда-то было отчаялись, что союз заработает и несколько редакторов выступили инициаторами создания Ассоциации городских и районных газет — начали с малого. И провели первый конкурс для молодых журналистов. А сейчас как проводятся конкурсы в творческой среде? Собери публикации и представь для оценки жюри — с моей точки зрения, налицо определённая «вкусовщина».

Мы же пригласили ребят, которых мы вообще не знали или не слышали. Для меня был главный момент — представьте, выбрали их из своих районов, там они варились в своём соку, как вы говорите, среди возрастных журналистов, которые и помочь ничем не могли. Мы этих молодых журналистов, 20–25 лет, вырвали оттуда и говорим: так, ребята, экзаменационная система. Существует ваш компьютер и ваша голова — вот ваша работа, берите карточку, как на экзамене, и творите — в вашем распоряжении два часа.

Работы нас просто поразили! И то, что шесть человек из 12 уехали с планшетами, диктофонами, и потом они будут лет пять минимум вспоминать, что победили в независимом, честном конкурсе и приехали с такими призами. Я считаю, что уже для этого нужны профессиональные союзы.

Когда-то были хорошие времена, когда мне 22 квадратных метра жилплощади дополнительных дали за то, что я был членом Союза журналистов. Для чего? Журналисту, как и художнику, и писателю, и музыканту, нужен отдельный кабинет. Я далёк от мысли, что сейчас это можно сделать, — другие времена, другие нравы, но, тем не менее, в чём-то союз может быть полезен. Кто-то заболел — экстренно объявить сбор средств. Даже в таких вещах есть смысл его существования.

— Вы говорили, что журналист должен со всеми дружить. Видите ли вы здесь разницу между условно независимыми СМИ и теми, чьи учредители — власти? Должен ли действительно журналист дружить с властью?

— Вопрос с долей провокации. Я считаю, что и в государственном СМИ может работать незашоренный человек, не зацикленный на обслуживании интересов власти. Я точно знаю, что многим властным структурам, даже районным, хотелось бы, чтобы на предварительном уровне им показывали публикации. Я точно знаю, что многими публикациями они недовольны. Но я считаю, что редактор должен быть прежде всего смелым человеком. Дружить с властью не надо — ты просто не сможешь выполнять честно и профессионально свой долг. Но находить компромиссные решения, быть более гибким (а я на Востоке вырос, мне это знакомо) всё-таки надо. Я хочу, чтобы вы понимали разницу.

— Вы видите функцию Союза журналистов в налаживании коммуникаций между СМИ и властью?

— Естественно, вижу. Потому что, опять же, нам есть с чем сравнивать — когда в своё время, 15–20 лет назад, предпринимались «наезды» на редактора той же районной газеты, пытались его «затереть», сместить, то Союз журналистов подключался к этому вопросу, руководство предлагало власти сбавить обороты и дать журналисту возможность выполнять свой профессиональный долг. Он может нравиться или не нравиться кому-то, но мы, журналисты, не для того на этом свете, чтобы нравиться кому-то.

Если сегодня пошёл резкий рост цен на бумагу и полиграфические услуги, что грозит гибелью печатной прессы, то Союз журналистов уже подставил своё плечо, и две последние недели мы активно вели по этому поводу переговоры. Разговор был нелицеприятным, вплоть до ухода из региона, чтобы печататься в других типографиях, где предлагают рыночные, конкурентные условия, а не монополистские, как у нас. Конечная точка была поставлена, аппетиты снижены, и повышение состоится только на уровне официальной инфляции, а не на 30 процентов, как предлагалось раньше.

— Какие ещё задачи ставятся перед союзом?

— Жизнь мудрее, она подбрасывает свои проблемы, и в режиме онлайн придётся их разрешать. Сейчас совместно с корпоративными партнёрами на стыке мужского и женского праздников мы рассчитываем провести турнир по пейнтболу. Это модная, современная игра, она в тренде у молодёжи. Мы будем проводить её со сбытовой компанией на базе Грайворонского района. Там тоже молодой глава…

В таких неформальных встречах можно посмотреть туристический потенциал района, пообщаться, создастся уже какой-то мостик между нами и территорией главы района. Ему будет послан своеобразный сигнал — вот, Союз журналистов, видите, какая авторитетная организация!

— Спрошу чуть более конкретно. У СМИ одна из самых частых проблем — написание запросов и долгий ответ на них.

— Я знаю, сталкиваюсь с этим как издатель.

— Я именно на таких примерах, а не на пейнтболе, хочу узнать, будет ли союз помогать журналистам.

— В низовых звеньях, таких, как районы, большинство чиновников даже не подозревают, что они должны в семидневный срок ответить на запрос СМИ. Я с этим сталкиваюсь каждый раз и каждый раз приходится повышать их правовую грамотность. И каждый должен это делать.

А если на нашем сайте будут совместные заявления — что это, если не влияние? Сайт союза заработал, мы обозначили в выходных данных, что это будет не просто закрытая площадка, а пространство для открытой дискуссии, обмена мнениями, обсуждения важных глобальных тем.

— Как вы оцениваете уровень нынешних выпускников журфака?

— Потенциал журфака стал значительно выше, но если говорить о выпускниках, давать какую-то обобщённую оценку… Всегда была такая данность — очень редко журналист приходил после журфака, начинал пахать как лошадь и приносить хорошие материалы. Всё равно ему потребуется какое-то время на адаптацию в коллективе.

— Почему так?

— Я не знаю.

— Вам не кажется, что это из-за того, что приоритет на факультете отдаётся теории, а не практике?

— Кажется. Очень даже кажется. Я не раз говорил, что из практиков даже районного уровня у нас есть люди, которые могли бы почитать ряд дисциплин практической направленности. Чтобы человек после факультета пришёл в редакцию подготовленным. Сегодня пяти лет, которые студент тратит на обучение, мало для обретения опыта, ещё лет пять нужно, чтобы он полноценно заработал в редакции.

— Что вы можете сказать в целом о состоянии журналистики в Белгородской области?

— В каком плане?

— Вы ежедневно читаете СМИ?

— Конечно. И не только свои! Онлайновые, областную прессу, смотрю телевизионный контент, насколько время позволяет.

Наверное, многовато материалов (рассуждаю как профессионал) событийных — там юбилей, здесь праздник, там «танцульки», здесь «плясульки». Я бы больше рассказывал о важных людям вещах. Я свою планёрку начинаю так — мы такие же люди, ездим в общественном транспорте, идём за покупками в эти же магазины, ходим лечиться в эти же поликлиники — несите темы оттуда. Не надуманные, а то, что вы увидели, посещая эти места.

Далёк от мысли, что, как говорит Владимир Познер, надо давать то, что «пипл хавает». Отчасти да, но курс на потребности нужно держать.

— «Пипл хавает» — это и убийства, и «желтуха»…

— Конечно. Но если эпидемия гриппа, то нужно не просто рассказывать, как совладать народными средствами, но и поговорить о том, как организован приём в поликлинике, есть ли очереди, как улучшить всё это дело. В конечном итоге журналисту ведь не просто важно поднять пласт, а и решить проблему.

— Это ведь тоже зависит от того, «чьё» СМИ — если оно принадлежит городу, вряд ли оно напишет об очереди в городской поликлинике.

— Я повторяю: для меня всё упирается на 90 процентов в уровень профессиональной компетенции редактора и его смелости. Вот и всё. Мне не дают наряды в районе — о чём писать и как писать. Если невозможно проехать из-за снежного коллапса, мы берём фотоаппарат и идём снимать.

Фото из личного архива Олега Размоскина

— А в Белгороде есть смелые редакторы?

— Я многих знаю, конечно, но так, чтобы давать оценку… Вы фамилии хотите услышать?

— Можете СМИ назвать, чьи повестки дня вам ближе.

— …

— Такое ощущение, что вы сейчас в раздумьях, потому что их очень мало или вообще нет.

— Ну почему, в «Белгородских известиях» очень много животрепещущих тем... А что, вы мало пишете актуального? Ваше издание темы поднимает, блогеры много тем «тащат». Насколько они выверены — это другой вопрос, но иногда нужно просто «всколыхнуть» пласт.

— Какие главные проблемы вы видите сейчас у журналистов?

— Опять-таки, мне есть с чем сравнивать, я пришёл в эпоху горбачёвской гласности, и по моим публикациям снимали руководителей крупных предприятий, то есть работать было в кайф. Не потому, что драйв испытывали и самоцель была, чтобы кого-то сняли, а был эффект от публикаций. Сегодня я его практически не наблюдаю. Да, стали нам, районной газете, отвечать на публикации даже департаменты областные — это хороший знак для меня. Но мало что сдвигается по очень многим публикациям — наверное, держат нос по ветру, и я знаю, что читают, а раз читают, то уже взялись за дело... Но, тем не менее, раньше эффекта от публикаций было значительно больше.

— Вы считаете, что сами журналисты рассматривают это как проблему?

— Да, это проблема. Во многом себя и сами журналисты дискредитируют — не руководствуются честью, совестью, здравым смыслом. Необъективно порой пишут. Потому что если бы публикация была выверена на 100 процентов, все акценты были расставлены исходя из реалий, то я думаю, что и доверие было бы больше. Каждый читатель оценивает исходя из того, что сам видит вокруг себя, — если написали, что у нас прекрасно город почищен, но все-то видели, что коммунальщики как всегда оказались неподготовленными к зиме — сами понимаете, куда пойдёт кривая доверия аудитории.

— Со снегом понятно: журналист или врёт, или нет. А если освещается более тонкий момент?

— Например?

— Например, новость об отставке чиновника. Официальной информации нет, но в итоге источник СМИ оказывается прав, хотя на первом этапе СМИ обвиняется в «разжигании». Издание должно ждать официального подтверждения?

— Меня учили и на журфаке, и сама жизнь, что, во-первых, на каждый факт должно быть какое-то документальное подтверждение, а не просто слух, мнение, суждение. Если факт выверенный, то какие проблемы?

— А если ты доверяешь источнику на 100 процентов, но документа нет?

— Это мелкие детали.

— То есть всё равно не пойдёт в печать?

— Я уже ответил: для меня пойдёт только со стопроцентным фактажом. А ещё лучше, как нас учили, что 50 процентов собранных фактов и доказательств должны остаться «в рукаве» в качестве козыря.

— Вы считаете, что сейчас такой подход актуален?

— Да нет, сейчас руководствуются больше эмоциональным порывом — пришёл, увидел, написал, выложил. Даже не задумываясь о последствиях.

— А если это «молния»? И если условный «Билайв» не поставил её в эту минуту, то он знает, что проиграет.

— Мой ответ в зависимости от скорости не изменится. Любое уважающее себя издание будет стремиться к тому, чтобы «выскочить» первым, но если нет подтверждения, то не будет рисковать деловой репутацией. Это нормальное правило профессиональной журналистики.

— Тогда у меня последний вопрос — об издании ****** (в России признана нежелательной, поэтому мы вынуждены удалить упоминание — прим. Ф.). Вы наверняка их знаете…

— Нет.

— Не знаете ****** (в России признана нежелательной, поэтому мы вынуждены удалить упоминание — прим. Ф.)?

— К своему стыду, нет.

Владимир Корнев

Читайте также

Нашли опечатку? Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter.
comments powered by HyperComments

Похожие новости

В новом зале заседаний облдумы не хватает мест для журналистов

В новом зале заседаний облдумы не хватает мест для журналистов

ОНФ попросит областную думу изменить правила аккредитации журналистов после обращения редакции «Фонаря»

ОНФ попросит областную думу изменить правила аккредитации журналистов после обращения редакции «Фонаря»

​«Белгородэнерго» подвёл итоги конкурса для областных СМИ

​«Белгородэнерго» подвёл итоги конкурса для областных СМИ

В Старом Осколе окна редакции газеты обстреляли гайками

В Старом Осколе окна редакции газеты обстреляли гайками

Старооскольский блогер и журналист «Мира Белогорья» стали призёрами конкурса «Ростелекома»

Старооскольский блогер и журналист «Мира Белогорья» стали призёрами конкурса «Ростелекома»

Журналистки «Фонаря» стали призёрами двух медиаконкурсов

Журналистки «Фонаря» стали призёрами двух медиаконкурсов

5x5. «Фонарю» пять лет — вот вам 25 самых важных, неожиданных, красивых и забавных вещей из нашей истории!

5x5. «Фонарю» пять лет — вот вам 25 самых важных, неожиданных, красивых и забавных вещей из нашей истории!

Экс-гендиректор «Мира Белогорья» написал сказку о Газете и Власти

Экс-гендиректор «Мира Белогорья» написал сказку о Газете и Власти

​Мобилизованный белгородский журналист вернулся домой

​Мобилизованный белгородский журналист вернулся домой