— Владимир Михайлович, давайте поговорим об итогах работы «Ростелекома» в 2024 году. Год был для всех нас непростым. В свете всех вызовов, с которыми столкнулась Белгородская область, что изменилось в работе компании с белгородцами? Какие подходы были пересмотрены, и с чем удалось справиться к концу года?
— Прежде всего, с 2022 года мы сосредоточились на обеспечении безопасности наших сотрудников. Особенно это касается выездов в частный сектор, в приграничные с проведением СВО районы. Это семь самых опасных районов, которые находятся в 20-километровой зоне от границы с Украиной. Мы избирательно проводим восстановление услуг связи в этих местах, поскольку понимаем, что там небезопасно работать — летают дроны.
Если возникает необходимость в восстановлении, на место выезжают военные с антидроновыми пушками, и только после этого наши сотрудники могут приступить к работе. Мы приняли меры для повышения безопасности в каждом приграничном районе: у нас есть детекторы дронов, бронежилеты и каски. Кроме того, мы закупили бронированные автомобили, чтобы обеспечить максимальную безопасность нашим специалистам в этих сложных условиях.
Вы сами понимаете, речь идёт о таких районах, как Шебекинский, Краснояружский, Валуйский, Грайворонский и другие — сейчас достаточно в Белгородской области мест, которые оказались в тяжёлой ситуации. Однако мы не отчаиваемся и продолжаем двигаться вперёд.
— Есть вопрос, чтобы пока не уходить к другой теме. Есть ли сотрудники, которые в этих условиях проявили себя больше других и чья работа была отмечена?
— В этом году отметили достаточно большое количество сотрудников областными и корпоративными наградами. У нас есть четыре человека, работу которых оценил губернатор Белгородской области. Им вручили благодарственные письма — они работали в самых сложных условиях и на самых трудных территориях. Эти специалисты организовывали бесперебойную работу связи, выезжали в моменты, когда не каждый решится выйти на улицу.
Все наши сотрудники достойны похвалы, — это понятно, но те, кто работает сейчас в приграничных областях, заслуживают большего признания, потому что они рискуют своей жизнью.
Владимир Шумаков, фото пресс-службы белгородского филиала «Ростелекома»
— С самого начала СВО белгородцы поняли, что обстоятельства работы многих компаний и ведомств в приграничье изменились. Как реагируют абоненты на восстановление связи и другие вопросы? Идут ли навстречу, понимая ситуацию?
—
99
процентов
абонентов это понимает. Есть определённые
люди, которые этого не осознают и хотят,
чтобы связь была восстановлена здесь
и сейчас. Мы объясняем им, что это опасно.
Для нас самое главное — жизнь наших
сотрудников.
После того как всё успокоится, когда наступит хотя бы какое-то затишье, мы к ним выедем и всё сделаем. Сейчас у нас самое большое количество жалоб из Новой Таволжанки. Мы туда выезжаем, но очень редко, когда позволяет оперативная обстановка.
— В связи с непростой ситуации есть ли сейчас в области «белые пятна», где сейчас совсем нет связи?
— Нет, «белых пятен» нет нигде. Основные наши потери из-за боевых действий связаны с вышками сотовой связи. Мы понесли убытки ближе к границе, где идут настоящие боевые действия. Однозначно, пока ничего восстановлено не будет, потому что если мы там восстановим связь, то на следующий день туда прилетает дрон.
— Если говорить о количестве потерянных вышек, сколько вы потеряли? Счёт идёт на десятки, да?
— Больше...
— Несколько десятков?
— Да. Но мы практически все их восстановили, многие восстанавливали несколько раз. За этот год всё, что потеряли, восстановили.
— Если обратиться к планам, которые вы ставили перед собой в начале года, несмотря на сложную оперативную обстановку, к чему вы пришли к концу 2024 года?
— Отличный вопрос. Нам удалось даже перевыполнить поставленные цели, несмотря на непростую ситуацию. Мы показываем прирост доходов, выручки и абонентской базы, что свидетельствует о том, что люди из Белгородской области не уезжают. Они остаются, несмотря на то, что у нас есть семь районов, откуда людям пришлось переехать.
У нас предусмотрена добровольная блокировка услуг связи. Она совершенно бесплатная и действует 365 дней. Человек может воспользоваться ею неограниченное количество раз. Он может уехать, вернуться и снова включить связь — это всегда будет бесплатно. Единственное, что он оплачивает, когда включает связь, — это свой тариф.
Если же продолжать тему с итогами, то текущая ситуация внесла коррективы — мы более активно развивались в районах, находящихся далеко от линии боевых действий, например, в Прохоровском, Ивнянском, Новооскольском, Корочанском, Губкинском и Старооскольском районах. Это тоже положительный момент, потому что на эти районы наконец-то обратили больше внимания.
Фото пресс-службы белгородского филиала «Ростелекома»
— Вы упомянули о росте абонентов. Есть ли какая-то цифра, которую можно назвать? Сколько новых абонентов появилось у вас в этом году?
— Если говорить о новых абонентах, то у нас более 15 тысяч новых абонентов.
— Этим летом федеральное Минцифры, скажем прямо, многих огорошило новостью о необходимости обеспечить мобильную связь и интернет в районах с введённым уровнем ЧС на льготных условиях. Как это отразилось на вас? Были ли вы готовы к такому развитию событий? Понесла ли компания какой-либо финансовый ущерб или другие потери, о которых можно говорить?
— Минимально. С учётом того, что в других областях мы показали рост и хорошие темпы строительства, на наших доходах это отразилось незначительно — мы всё равно выросли.
— Понимаете ли вы, насколько долго может продлиться этот льготный период, который вы предложили пользователям в приграничных районах?
— До окончания чрезвычайной ситуации. Запаса прочности у нас хватит в любом случае. Это не проблема по срокам. Мы готовы поддерживать людей, потому что самое главное — это абоненты. Им тоже непросто. Мы участвуем в этом процессе и показываем, что мы на одной территории: мы вместе и готовы помогать.
— Вы уже упоминали, что часть людей уехала. Как вы замеряете, насколько это ощутимые потери? Насколько временные переезды влияют на ситуацию?
— Могу сказать, что сейчас, в ноябре и декабре, мы наблюдаем возврат людей в Белгородскую область. Такого массового возвращения не было. Если ситуация будет продолжаться такими темпами, то к апрелю 2025 года вернётся большинство вынужденно покинувших область. Это наши прогнозы, если говорить без общих цифр.
— То есть вы замеряете это в постоянном режиме?
— Да, конечно. Мы еженедельно анализируем данные. У нас есть свои метрики: мы отслеживаем, кто уехал, какие территории затронуты, кто ставит услуги на добровольную блокировку и как это влияет на наши доходы. Мы смотрим конкретные районы: Валуйки, Белгородский район, Борисовку, Красную Яругу, Шебекино, Ровеньки и так далее.
— Вы уже назвали несколько районов, на которые переключились в связи с оперативной обстановкой. Что изменилось для жителей этих районов в этом году?
— Самое значимое: во многие населённые пункты наконец-то пришёл GPON. В некоторых местах мы стали вторым оператором, например, в Старом Осколе — зашли как второй оператор в этом году.
— То есть вы стали вторыми или третьими в некоторых районах?
— Да, именно так. Люди нас ждали и хотели подключения. Например, Старый Оскол теперь для нас является одним из векторов развития на 2025 год.
— Ещё какие-то территории есть, в которые вы активнее зайдёте в 2025 году?
— Белгород. Белгородский район. Мы хотим практически весь район «окутать своей паутиной».
— В Белгороде ещё остаются белые пятна?
— Тут вопрос такой: в Белгороде их практически нет. Но есть районы где люди нас ждут, например, в микрорайонах Стрелецкое, 73, в Новосадовом в Белгородском районе. Мы видим желание людей, собираем предварительный спрос и двигаемся туда.
— Запрос поступает от самих людей?
— Да.
— А откуда они узнают о вас?
— Есть активные граждане, депутаты из поселковых советов и сотрудники районных администраций, которые помогают своему району двигаться вперёд. Они собирают коллективные запросы и направляют их в компанию. Например, один такой активный человек живёт в Разумном, — он собирает жителей, они составляют общую заявку, отправляют нам, и мы там строим свою инфраструктуру.
— Возвращаясь к теме развития технологий. Если мы говорим об «умных технологиях», что можно сказать об «умном дворе» и других дополнительных предложениях компании в разных регионах? Пришлось ли как-то уменьшить акцент на них из-за оперативной обстановки у нас, или же ваш план по развитию «умных технологий» продолжает действовать?
— Хороший вопрос. Я бы начал с того, что мир не стоит на месте — он развивается. Представьте себе сейчас жилой комплекс без «умной» части: это достаточно сложно.
Москва и Петербург — наши флагманы развития, но не отстаёт и Белгород. Всё больше людей хотят жить в комфортных условиях с «умными технологиями», наслаждаться жизнью в квартире, меньше собирать данные со счётчиков, меньше открывать двери и меньше беспокоиться о том, что происходит на улице.
«Ростелеком» в Белгороде и Белгородской области предоставляет полный перечень услуг по умным дворам. Это можно по-разному назвать: «умный дом», «умный квартал» или «умный жилой комплекс». У нас это называется программа «РТК Ключ». Она не снизила свои темпы развития с началом СВО, наоборот — увеличила их. Идёт запрос от управляющих компаний и застройщиков на оснащение новых объектов «умными» технологиями, в том числе для обеспечения безопасности жизни.
Мы хотим, чтобы люди чувствовали себя в безопасности: они могут посмотреть через домофон или дистанционно открыть шлагбаум. У нас есть шлагбаумы с распознаванием номеров: машина подъезжает, и шлагбаум автоматически открывается.
Очень удобно оснащать новостройки «умными» счётчиками. Они сразу передают информацию от жильца в ресурсоснабжающую организацию — полностью все данные: электричество, воду и так далее. В будущем технологии будут развиваться дальше: жалюзи будут автоматически открываться и закрываться, кондиционер будет включаться по расписанию, когда вы идёте домой. Можно будет отдельно выключить все розетки или автоматически перекрыть воду, если датчик зафиксирует появление минимального количество воды на полу.
— Да, это очень удобно, но, как я понимаю, всё это технологии завтрашнего дня. А есть уже сейчас примеры полностью «по-умному» оснащённых домов?
— У нас есть полностью оснащённые комплексы. Например, на Попова, 31 и Белгородском проспекте, 100 — это у нас дома «Трансюжстроя», где максимальное количество устройств: «умный» домофон, «умные» шлагбаумы, видеокамеры и счётчики.
Старый Оскол в этом году также начал переоснащение домофонов. Мы совместно с партнёром уже заменили более 100 панелей. Старые домофонные панели поменяли на новые, которые в будущем будут поддерживать распознавание лиц. Это уже активно обсуждается, и такое распознавание будет внедрено. «Умный» домофон можно открывать с телефона и следить за тем, что происходит. В Старом Осколе установили более 100 панелей, а в следующем году планируем установить ещё более 200. Таким образом, Старый Оскол станет флагманом в области «умной домофонии».
Также, администрация Белгородской области планирует установить 2000 видеодомофонов для повышения уровня общественной безопасности, наша компания будет участвовать в конкурсе по выполнению данных работ.
— Понятно. Это всё касается новых домов, потому что включение в процессе стройки — это один процесс. А как улучшить жизнь людей, которые живут в давно построенных домах и где нет этих «умных» технологий? Есть ли сложности с этим?
— Здесь самая главная сложность заключается в том, чтобы собрать общее собрание собственников жилья. По закону должно проголосовать более 50 процентов от общего числа собственников помещений в многоквартирном доме. Это важная деталь.
Это самый главный вопрос: как это сделать? Начинаются споры: «Я хочу это», другие — просят другое. Люди не могут договориться — кто-то хочет установить камеру здесь, кто-то там. Если жильцы пришли к совместному решению, что им нужно сделать: установить домофон, камеру, шлагбаум или умные счётчики — мы это выполним без вопросов. Но им нужно договориться, проголосовать и передать решение управляющей компании. Управляющая компания отправляет протокол в наш РКЦ, и тогда включается платёж за услуги, который будет отражён в квитанции дома. Процедура такая сейчас.
— Есть ли примеры, которые вы готовы выделить, где это удалось?
— К сожалению, таких примеров организации жильцов очень немного. Есть они в уже упомянутом Старом Осколе — да, там удаётся собрать общее собрание собственников.
— Про проект «Безопасный город» вы уже начали говорить в контексте «умных» технологий. Приходится ли вам взаимодействовать с правоохранительными органами, или это исключительно задача управляющей компании? Есть ли кейсы, когда установленное оборудование помогло раскрыть правонарушение или каким-то образом улучшило жизнь жителей?
— Смотрите, проект «Безопасный город» — это инициатива Минцифры области и, соответственно, регионального правительства. Камеры, которые установлены, обслуживаются ими по отдельным договорам. Мы имеем опосредованное отношение к этому проекту. Если происходят правонарушения и требуется информация с наших камер, они обращаются к нам. Мы предоставляем данные по запросу.
Уверен, что в дальнейшем «Безопасный город» будет развиваться. И чем больше у нас будет уличных камер, видеодомофонов, тем больше преступлений можно будет раскрывать.
У администрации Белгородской области есть планы в 2025 году установить 2 тысячи видеодомофонов. Если заменить все домофоны в Белгороде на домофоны с видеокамерами, я уверен, это снизит уровень преступности среди наркозакладчиков на 90 процентов. Понимаете, почему? Потому что всё будет на виду. Можно будет легко идентифицировать людей: кто заходил в подъезд, когда и в какое время. Мы все заинтересованы в этом.
Пока журналисты рассуждают о «большом брате» и нейросетях, нейросеть рисует «большого брата», иллюстрация @GPT4Telegrambot
— А как же тогда неприкосновенность частной жизни? Вспомним антиутопические разговоры о «Большом брате» — как соблюсти эту грань между безопасностью и тем, чтобы всё было на виду у людей?
— Мы живём в обществе, где за нами следят повсюду. «Большой брат» уже существует: у нас есть уличные камеры, которые распознают нас на улице. Мы заходим в телефон — он уже «понимает», кто это, куда он звонил, где он находится, какое у него лицо... Если технологии служат человеку, это хорошо. Они должны обеспечивать безопасность граждан, а не использоваться теми, кто хочет их применить неправомерно. Я считаю, что если это будет во благо людей, то это нужно делать. Всё должно быть направлено на комфорт и благо наших граждан.
Если мы сможем раскрыть преступления, такие как кражи, и свести их к минимуму, то почему бы и нет? Каждый человек скажет: «Да, я этого хочу». Но готов ли он к тому, чтобы у него снимал домофон и передавал информацию в определённые службы? Я думаю, что около 90 процентов скажут «да» и на это.
— Возвращаясь к технологиям, ещё один тренд последних пары лет — это нейросети. Насколько вы, как активный пользователь интернета, используете их в своей работе? Есть ли примеры у вас в компании, когда уже часть процессов перекладывается на нейросети? Есть ли у вас какие-то вещи, которым вы доверяете? В целом, как вы относитесь к внедрению нейросетей, таких как ChatGPT, которые могут облегчить жизнь?
— Скажу так: сейчас над этим работают все великие умы нашего человечества, в том числе и в нашей компании. Однако пока нет чёткого определения или решения о том, как нам полностью и эффективно взаимодействовать с ними. У нас есть наши разработки на базе ChatGPT — их достаточно много. Они сейчас тестируются сотрудниками внутри компании. Это называется тестирование на собственных пользователях.
В некоторых процессах мы пытаемся их внедрять, но пока нет чётких линий и задач. Мы всё ещё находимся в тестовом режиме. Я сам пробовал сгенерировать тексты с помощью нейросетей, но они мне не нравятся. Я люблю придумывать сам. Хотя когда-то открытку генерировал с помощью нейросети — получилось. Ещё я задавал ChatGPT вопросы исторические — просто проверял свои гипотезы. Я считаю так, он считает так. Где-то мы сходимся, где-то нет.
— Но за этим есть будущее?
— Я считаю, да. И множество простых функций точно будет делать искусственный интеллект. Но творческая составляющая всё равно останется за человеком. Это однозначно. В нашей компании, например, установить интернет, выехать куда-то искусственный интеллект разве сможет? Спланировать деятельность на территории, по-моему, он тоже не сможет.
— Но смотрите, если взять подбор тарифа... Допустим, у ChatGPT будет информация обо всех тарифах компаний, и человек задаст вопрос, какой будет оптимальный, исходя из его потребностей, ИИ же сможет ему предложить нужный вариант?
— Всё развивается, в 2025 году у нашей компании есть много планов по внедрению ИИ в процесс обслуживания клиентов, в том числе и в подбор тарифа. Пока все сложные вопросы решает оператор.
— Подводя итог нашему разговору, обозначьте ещё раз направления на 2025 год, которые вы определяете как базовые.
— В Белгородской области мы сосредоточимся на работе с застройщиками по новостройкам и управляющими компаниями для развития на вторичном рынке жилья. Эта работа включает в себя установку домофонов, «умных» шлагбаумов и счётчиков, видеонаблюдения. Это будет нашим приоритетом в 2025 году. Мы хотим развивать «умную» инфраструктуру вместе с застройщиками и управляющими компаниями. Кроме того, мы планируем обеспечить связью не менее 25 тысяч домохозяйств в частном секторе в 2025 году, если всё будет спокойно.
— 25 тысяч на 25-й год, да?
— Да, 25 тысяч на 2025 год. Мы сделаем это!
