***
Комната заполнена детьми. Одни девочки за большим столом разукрашивают картинки, другие рисуют на зеркалах и фотографируются.
— Даша нам не да-е-ёт! Нам Даша зеркало не даёт!
— Я вам сейчас дам ещё одно зеркало. Нате, вот вам, рисуйте.
Это не продлёнка и не кружок рисования, а офис соцработника Валерия Гончарова. Его рабочий стол здесь же. Дети постоянно просят что-то распечатать, спрашивают про чай и печенья. На полке настольные игры, карандаши и картинки для раскрашивания, магнитная доска с буквами, а ещё здесь можно делать чай с печеньями и бутербродами.
Валерий Гончаров
«Растём!»
История микрорайона началась больше 13 назад. Тогда в Беловском стали строить дома и выдавать по несколько штук в год детям-сиротам из Белгородского района. Была многолетняя очередь, которую стремительно сократили: три года здесь было 83 дома, а сейчас 198. По заверениям чиновников, дети-сироты теперь получают положенное им по закону жильё ровно в 18 лет.
— Это и губернатору спасибо, и всем главам, и ЖБК-1 огромное спасибо, потому что это [жильё] ЖБК-1 строит. У нас нет очереди на жильё, во всяком случае в Белгородском районе, — говорит Валерий Гончаров.
Последние 16 новосёлов получили ключи в декабре 2024 года. Сейчас на подходе к сдаче две квартиры, и до конца года прибавится ещё 24.
— Растём! — радостно продолжает Валерий Валентинович, зачитывая статистику. — В этом году у нас родилось четыре ребёнка, ожидаем ещё три. Итого, семеро «приплода», а так каждый год по пять-шесть деток. В декрете шестеро, в разводе две девочки с детьми, до 23 лет три мамаши, а старше 23-х — 15. Многодетных семей шесть и одна «пятизвёздочная мамаша» Светка.
Гончаров будто всю жизнь готовился к работе с «контингентом», у него несколько образований: учитель истории и обществознания, психолог, кадровый военный — отслужил 30 лет в космических войсках, а потом работал в военкомате. На стене над столом несколько почётных грамот: от министра обороны, от ДОСААФ, от главы района, от военкома. Кстати, на работу сюда он и перешёл из военкомата.
Сначала как и остальные соцработники сидел в кабинете в управлении соцзащиты, а потом в микрорайоне в Беловском построили тренировочную квартиру, где и открыли его кабинет. Здесь он проводит беседы с подопечными, а ещё занимается с детьми: огород посадили, клип сняли, писали письма солдатам.
— Когда я сюда пришёл, была настороженность: какой-то [неизвестный] мужчина начал приходить в дома. Я познакомился с ребятами, начал беседовать, изучать информацию, присматриваться. Настороженность понятна — никогда никого не было, делали, что хотели, а тут вот я. Но я начал общаться, помогать. Пошли разговоры, что ко мне можно обратиться за помощью. И начали воспринимать меня не как какого-то человека сверху, а как товарища, друга. Кто дядей Валерой называет, кто дедом Валерой, а кто Валентинычем — неважно. Понимаете, вот начало получаться, и вот оно завертелось, завертелось, — рассказывает он.
Женя и Максим
Заходят два парня.
— О, отработали? — спрашивает Валентиныч. — Ну хорошо, посидите там, кофе сделайте нам, пожалуйста. Максим, гостье с молочком. Открой шкаф наверху, там чашки найдёшь.
Пришли поболтать, время скоротать. Женя живёт здесь четыре года, говорит, что всё нравится. Квартиру свою он увидел, когда вернулся из армии, а первыми покупками стали стиральная машина и холодильник.
Женя
Его друг Максим говорит, что особо ничем не занимается и не хочет. У него инвалидность, получает пенсию, её хватает, потому что «много не надо — пары дошиков хватит». Максим хвалился Валентинычу новой кухней, как раз закончили с Женей собирать. На вопрос о том, за что купил кухню, отвечает, что два года не выплачивали пенсию, а потом дали всё разом — 400 тысяч. Он купил кухню, а заодно и ремонт обновил.
Максим
Парни обсуждают возможную приватизацию жилья. Сироты получают его в социальную аренду на пять лет и не могут сами им распоряжаться. Валентиныч рассказывает, как всё проходит, что нужно оплатить все долги и, в первую очередь, соцнайм по 500 рублей в месяц. У ребят все платежи сливаются в один большой и неясный вопрос.
— Соцнайм — это долг, который ты имеешь перед районом. А газ, свет — это ты имеешь перед поставщиками. Понимаешь? — объясняет Валентиныч.
— А что значит долг перед районом?
— Тебе дали жильё на пять лет как в аренду. Живи пятилетку, а потом комиссия смотрит, как ты живёшь, дом содержишь, и выносит решение о приватизации.
Ребята продолжают сравнивать дом и квартиру. Максим говорит, что приватизирует дом, продаст и купит квартиру, а Жене, наоборот, нравится дом.
Соседка тренировочной квартиры сейчас проходит процесс приватизации и хочет продавать. Она переехала в Минск, поэтому в Белгороде жильё ей не нужно. Неподалёку такую же половину дома недавно продали за 3 миллиона, а в прошлом году дом с участком ушёл за 2,6 миллиона.
«Валентиныч, я беременна»
— С чем к вам обращались поначалу? — возвращаемся с нашим собеседником к разговору о трудностях первых месяцев работы.
— Смотрите, в 18 лет ребёнок вышел из детского дома — он не приспособлен, по сути, ни к чему. Он ноль. Вот и возникает проблема социализации, то есть введения его в общество. Даже картошку не может почистить, потому что в детском доме им такое запрещено. Бывает, дети не понимают, как пол вымыть, посуду, и приходится учить всему. А есть абсолютно идеальные дети, и их большинство. Но есть и те, которым надо хлопнуть по голове или заставить что-то делать, — по-другому не получится. Я не отказываюсь ни от кого, не отталкиваю, поэтому всё получается. Сначала основные проблемы были бытовые, а теперь, ну вот, смешно, даже не знаю... девчонки приходят и говорят: «Валентиныч, я беременна». Вот как расценивать — это хорошо или плохо, а?
— Наверное, хорошо.
— Я тоже думаю, что это не самый плохой вариант.
Наставник учит, как составить рацион питания на 15 тысяч в месяц. Дети-сироты, кто получает образование, имеют повышенную стипендию. Хороший пример у Вани. В свои 22 года он учится и железнодорожником работает, получает стипендию около 30 тысяч. Плюс раз в квартал дети-сироты получают 13 тысяч на обеды. Многие работают, и есть те, кто по протекции Валентиныча. Например, по осени он устроил Данила к своему знакомому на производство. Поначалу взяли на 45 тысяч, а через полгода подняли зарплату до 80. Сейчас девять человек на СВО. Один без вести пропал, один ранен был, но не сильно, остальные живы, здоровы «воюют, защищают», все с Валентинычем на связи, присылают фотографии со службы.
Научиться быть взрослым
В дверь заглядывает девушка в кепке — Аня, жена одного из тех, кто сейчас на СВО. Свадьбу сыграли как раз перед его уходом. Ане 18, но на вид не больше 15: худенькая, почти прозрачная, в тонкой руке сжимает пакет с кормом для кошки. В больших карих глазах испуг и неясная печаль.
— Заходи, заходи, Анюта. Привет. Как дела? Нормально? Он где сейчас, там же в учебке или в другую часть перевели? Значит, смотри, он деньги получил?
Ана тихо говорит, что мужу перевели первые 400 тысяч, добавляет, что не знает, где её муж и что связи с ним нет. Последний раз сообщил, что отправляют на позиции, и больше ничего. Успела ли эта девочка хотя бы немного почувствовать себя счастливой?... Её семейная жизнь началась не со свадебного путешествия, а с решения проблем, о которых раньше она даже не подозревала. В их доме отключили газ и опечатали счётчик, вот, она и пришла к Валентинычу.
— Так, Анюта, иди сюда, зая, объясняю. Чтобы восстановить подачу в дом, ты должна взять документы на дом, свидетельство о браке, документы о том, что он подписал контракт и в армию ушёл. Вот смотри, сколько долг? 21 тысяча. Необходимо поехать в Разумное, знаешь, как ехать в Разумное? Ты должна поехать туда, оплатить эту сумму и написать заявление на восстановление подачи газа. Тебе скажут в какой день.
Аня спрашивает, почему нет горячей воды и что с этим делать.
— Горячей воды не будет, потому что котёл не работает без газа. Уловила мысль? Сегодня я занят, и завтра не получился. А если в четверг-пятницу будешь готова, могу тебя взять, и мы съездим и всё решим.
Второй вопрос касается выплат. Ане нужно понять, как сделать так, чтобы выплаты пришли на её карту «в случае чего». Гончаров снова погружается в бумаги. На каждого солдата у него папка документов — всё как в военкомате: контракт, приказ, выписка из приказа, данные жены, заявление на выплату денег, паспорта, свидетельство о заключении брака.
Аня, кстати, девочка из обычной семьи. Но, по наблюдениям Гончарова, принципиальной разницы в восприятии мира у 18-летних нет.
— Первая беседа у меня начинается с вопроса: «Тебе сейчас 18, а скажи, пожалуйста, с тех пор, как тебе было 17 лет, 11 месяцев и 25 дней, что в твоей голове изменилось?». Тишина в ответ. Ну что, изменилось? Да ничего! Единственное, теперь законно позволено покупать алкоголь и сигареты, а он считает себя взрослым. Но чтобы стать взрослым, надо научиться. Этот переломный момент длится порядка трёх лет. В детском доме ограничения, в семье ограничения, а тут свобода: «Я сам!». Как быть сам, он ещё не знает, но уже во все тяжкие.
Эту психологию приходится ломать, иногда даже жёстко. Сопровождение длится до 23 лет, хотя и после этого ничего не меняется — они так же обращаются к Валентинычу если нужно, просто по закону официально снимаются с сопровождения.
— По вашему наблюдению, сколько времени нужно человеку, который в 18 лет не умеет картошку чистить, для полной адаптации в более-менее самостоятельное плавание?
— Если человек идёт на контакт, то это может занять от шести месяцев до года, и есть дети, которые блестяще адаптировались.
***
Мы делаем на машине круг по микрорайону. От старых улиц к новым видна вся эволюция в госпрограммы обеспечения жильём детей-сирот. Самые первые дома — на одного хозяина и с участком, дальше на два хозяина, и у каждого достаточно большой участок, на котором поместится пристройка. Многие поселенцы того периода так и расширились. Дома последних лет и возводимых по улице Новосёлов уже на четыре хозяина и без участков — только лужайка вокруг и место для парковки. До приватизации нельзя даже поставить забор, а сажать растения особо негде. Оттого Улица Новосёлов выглядит неуютно пустой с любого ракурса, по сравнению с раскидистой зеленью на старых улицах.
Власти уплотнили застройку, поскольку дети всё равно не приспособлены к возделыванию земли, и стали больше вкладываться в отделку. Если раньше сироты получали голые стены, то за последние несколько лет жильё подняли до уровня «заходи и живи»: автономное отопление, тёплые полы, натяжные потолки, ванная в плитке, есть кухня, шкаф, диван, стол со стульями.
Герои с улицы Новосёлов
Навстречу идут мальчики. Валентиныч просит остановить машину
— Привет, герой! Как дела? Вот этот мальчишка — герой Российской Федерации, он имеет две государственные награды, между прочим. Он закрыл своим телом сестричку, когда у нас был обстрел очень сильный. Его все знают и любят.
Героя зовут Женя Лагутин, ему 10 лет. В марте 2024 года в их дом прилетел снаряд, и Женя закрыл собой 9-месячную сестрёнку.
Женя Лагутин
— А чего ко мне в гости не заходишь? Ну иди, там у меня девок куча сейчас.
Мы едем дальше — в гости к Никите, но он пока не знает об этом.
— Бездельник, привет! Мы к тебе в гости. Можно?
— Заходите, — отвечает Никита.
Он заехал в декабре, и в доме всё ещё пахнет свежим ремонтом и новой мебелью. У Никиты чистота и порядок, будто и не живёт тут. Он студент первого курса колледжа, учится на автомеханика. Раньше жил с бабушкой и дедушкой, у них тоже частный дом. А недавно Никита завел собаку, на улице подобрал и сам построил ей будку у входа
— Первые дни как-то было непривычно, трудно одному. Потом привык. Сейчас уже нормально, собака есть, готовить умею, работаю, — отвечает он о том, какими были его первые полгода самостоятельной жизни. — Когда живёшь сам, уже понимаешь, что тебе нужно. Вот ковра у меня не было, я его купил, а в остальном меня всё устраивает, всё прекрасно, всё отлично.
К концу года у Никиты точно появятся соседи, — по двум квартирам уже планируют вручать ключи, остальные в процессе стройки. Пока в дома заехали ещё не все, поэтому с соседями он толком не познакомился.
Никита
Не в традиции русской обижать сирот
Едем дальше, людей на улицах немного. Жилые дома можно определить по машинам рядом и по шторкам на окнах.
Мы двигаемся по улицам, разговаривая о жизни микрорайона. Валентиныч знает про каждого. Вот дом с опечатанной дверью — жилец оказался наркоманом, всё разгромил и спустил. Неподалёку семейная пара — девушка вышла выгуливать собаку — её муж служил в десанте, при обстреле получил тяжелейшее ранение, лежал в Москве в клинике, вернулся. Пытается встроиться в мирную жизнь.
Вот дом с флагом — здесь живёт мужчина, который один воспитывает пятерых детей. Ещё один опечатанный дом — это участник СВО, который пропал без вести. Есть ещё несколько таких опечатанных домов. Один числится за девушкой с наркозависимостью. Валентиныч пытался её спасти — дважды клал в наркодиспансеры, но она сбегала, а теперь и вовсе пропала. Известно только, что жива.
Жильё опечатано и ждёт возвращения хозяина
Опечатанное жильё остаётся государственным имуществом, и если хозяин решит взяться за ум и приватизировать его, надо будет всё восстановить. По истечении пяти лет комиссия продлит срок аренды ещё на пять лет. Такого, чтобы совсем забрать, при Валентиныче не было.
— Сирот обижать нельзя, не в традиции это русской, поэтому это является больше воспитательной мерой. У нас уже год стоит это жильё опечатанное. Может, появится когда-то человек, куда же он денется? Один дом так стоял, пока парень в тюрьме [наказание] отбывал. Понятно, что за восемь лет жильё ветшает, да и до этого там развал был. Но сейчас собрался приватизировать, погасил долги за жильё, — рассказывает он.
Сейчас в тюрьме находятся трое.
Вот дом, где зимой случилось ЧП, едва не стоившее жизни младенцу. Девочка — инвалид первой группы, она жила с бабушкой, несколько раз лежала в психдиспансере. Там же познакомилась с молодым человеком, а через время родился ребёнок, и они с бабушкой приехали сюда. Мама к ребёнку совершенно не готова была. Потом нашёлся папа и случился скандал, когда он взял ребёнка десяти дней от роду и о пол стукнул.
|
|
После этого обоих родителей отправили на принудительное лечение. Дом с тех пор закрыт и опечатан, а малыша забрали в приёмную семью, с ним всё хорошо.
— Когда это случилось, мои мамаши многодетные прибежали: «Валентиныч, можно мы заберём ребенка?». Человек пять было или шесть. [Не хотели], чтобы был сиротой, понимаете? Они ж сами прошли через это...
Наконец, мы подъезжаем к дому Светланы.
«Пятизвёздочная мама»
-— Вот она — наша пятизвездочная мама Светлана, — представляет Валентиныч одну из девушек. Она явно не готовилась стать звездой интернета или хотя бы «Фонаря», поэтому поначалу опешила, но потом смягчилась и разрешила зайти в дом.
Всё их большое семейство размещается на 33 квадратных метрах. Свете 28 лет, её старшей дочери — десять, а младшим близняшкам всего пять месяцев. Все дети родились уже в этом доме, который Света получила в 2015 году. За время жизни успели поставить опоры для забора и разбить небольшой огород. Большая часть участка в восемь соток не задействована.
Валерий Гончаров с Мариной, её детьми и племянниками
Вторая девушка — сестра Светы Марина, ей 27, и у неё тоже трое детей. Она также живёт неподалёку, дом получила через год после Светы. О том, что они будут соседями, сёстры узнали случайно.
Света разрешает фотографировать скромное жилище с одним условием: не снимать лица малышек, потому что они ещё некрещёные. Всех остальных детей можно фотографировать.
В комнате душно, спёртый воздух пропитан детскими смесями и памперсами. На небольшой площади по периметру стоят диван, детская кроватка, за ней родительская и рядом двухэтажная кровать. Близнецы спали в коляске, и как раз захныкали перед нашим приходом. Света хватается за малышек, кажется пора менять им подгузники и кормить. У стены с окном стол с монитором, на нём же бутылки для смесей, — девочки-искусственницы.
Стены в кухне и ванной выкрашены краской в пожарно-оранжевый, в комнате одна стена зелёная – «дизайнерские решения нынешнего года», до этого были обои. Говорит, понравился оранжевый, вот и решили закрасить. На кухне он уже начал облупляться, выдавая ошибки неумелых ремонтников в подготовке стен. В комнате начали было красить стены, но потом решили, что лучше всё же обои. На этом ремонт остановился.
— Дом я как сирота получила по социальному найму. Мы здесь все прописаны: я, муж и наши пять детей. Сейчас мы подаём документы как многодетная семья по расширению, чтобы нам дали дом побольше. Там будет дом метров сто, — уверенно говорит Света.
Трудно представить, сможет ли она справиться с новой жилплощадью, ведь даже с этой ей пока явно приходится тяжело.
Света и Марина сами из многодетной семьи, их было шестеро, жили в Мясоедово. В родной семье девочки жили до пяти лет, а потом родители начали выпивать, и детей забрали по детским домам. Началась их кочевая жизнь. Света сначала была в Белгороде, потом оказалась в Новом Осколе.
Марину трижды забирали в семьи, но в первой и второй её били, а из третьей она сама ушла, потому что нашлась родная тётя. Она собрала документы и забрала девочку к себе. Сёстры не виделись несколько лет и встретились только после окончания школы.
— Я окончила девятый класс, выпустилась из детского дома и пошла учиться на повара в училище, там я с ней встретилась,— рассказывает Света.
По профессии она ещё не успела поработать, но в училище познакомилась со своим мужем Павлом. Оба знали друг друга ещё по детском дому в Новом Осколе, но там не общались, потому что Паша был на год старше, и начали встречаться только в училище.
— Вы всегда хотели много детей? — интересуюсь у девушки.
— Если честно, мы не планировали, что так много будет детей. Хотя у мужа в семье их десять детей: восемь братьев и две сестры. По какой причине он попал в детский дом, я не знаю. В училище мы начали встречаться, в 17 лет я забеременела, мы сыграли свадьбу, и я родила дочку в 18 лет. И тогда мы сюда переехали, я как раз окончила училище.
По воспоминаниям Светы тогда тут были дома в поле — ни фонарей, ни детской площадки, — ничего.
— Вы тут жили и до появления Валерия Валентиновича, получается. А что изменилось, когда он пришёл сюда?
— Всё изменилось. Стало чище, поставили наконец-то фонари! Валерий Валентинович всегда для детей устраивает праздники. Да и вне праздников нас приглашает, детям вещи новые и игрушки дарит. Дети у него рисуют. Он проводит мероприятия для родителей, как общаться с детьми, как ребёнка воспитывать, чтобы у него не было такой агрессивности в детстве и всё подобное. Валентиныч всегда помогает с документами. Если какие-то документы, допустим, нам нужны, и где-то мы не дозваниваемся, мы ему звоним, он сам дозванивается, потом перезванивает, — перечисляют сёстры.
Оказавшись соседками, они помогают друг дружке с детьми. Больше помощи ждать неоткуда. Их старший брат живёт в родительском доме, но с ними не общается. Ещё один брат в Белгороде, а младшая сестра со сложным диагнозом с детства живёт в приёмной семье в Санкт-Петербурге. Родители их давно умерли «по пьяни».
Лена — старшая дочка Светы — любит музыку. На день рождения родители подарили ей гитару, хотят записать в музыкальную школу. Средняя дочка Алина очень любит рисовать, сыну Паше только четыре, он ходит в садик. А вот двойня Таня и Снежана стали настоящим сюрпризом.
— На УЗИ мне врач говорит: «У вас трое детей? А будет теперь пятеро», — и показала мне на монитор. Для меня это был шок, потому что я не ожидала, что прям вот двойня там. Позвонила мужу, он был в командировке, сообщила. Он сказал — справимся.
После этого сюрприза Света с мужем приняли решение перекрыть маточные трубы.
— В период операции я звонила ему, когда подписывала бумаги, с ним разговаривал врач, чтобы он дал согласие. И у нас было совместное согласие. Да, больше детей у нас не будет, — спокойно говорит она.
В доме настойчиво просится не только ремонт, но и порядок, — на хозяйстве и на кухне явная нехватка рабочих рук. Муж постоянно на работе, свою поварскую профессию ему пришлось отодвинуть и пойти разнорабочим. Семья, хоть и живёт более чем скромно, на учётах не состоит, и, говоря языком соцзащиты, «всё в пределах нормы». Государство дало им крышу над головой и платит пособие на детей — около 12 тысяч на человека, но, к сожалению, не может заменить маму, бабушку и нормальную семью, которая даёт защиту, надёжные тылы и понятное завтра.
Нужно найти второго Валентиныча
Барахтаются эти люди с искалеченным детством, и может быть, даже не подозревают, что можно как-то иначе — тепло, чисто, сыто, красиво. И на все беды и житейские трудности есть только один Валентиныч, для которого все они дети и внуки. И как любимого дедушку дети встречают его криками «Валентиныч приехал, что привёз?».
— Валерий Валентинович, вы уже сказали о том, что за три года удалось стабилизировать социальную ситуацию. А почему этот опыт не распространить хотя бы на другие районы нашей области?
— Мы говорили об этом со многими, кто работает с детьми-сиротами, но как вам сказать… Я же не могу принять такое решение. Ну, кто может распространить такой опыт? Во-первых, нужна ставка для человека, финансовый вопрос. Во-вторых, нужно найти человека, который будет заниматься этим. Ведь это не так всё легко и просто, как может показаться на первый взгляд.
В общем, второго Валентиныча пока нет.
