Цветы под окнами больницы. В Белгороде народным сходом почтили память погибшего пациента

К семи вечера крыльцо приёмного отделения хирургического корпуса второй городской больницы оказалось забито людьми. Именно сюда вечером 29 декабря с болями в желудке скорая помощь привезла 56-летнего Евгения Вахтина. Сегодня дверь в приёмное отделение была закрыта, а рядом с больницей дежурили полицейские.

— При Гранкине (предшественник Луценко на посту главврача горбольницы № 2 — прим. ред.) такого никогда не случилось бы! А у Луценко сплошь и рядом! — кричит женщина и рассказывает, что три года назад сама работала в больнице. И тут же добавляет: «Чай мы с ним, конечно, не пили, но ничего хорошего сказать не могу».

На мой вопрос о том, чем же всё-таки так плох Луценко, женщина отворачивается. «Мы сочувствуем жене его просто!» — оправдывает её подруга и переходит на философские разговоры. «Какая же она бесплатная, медицина эта, когда мы шприцы сами покупаем?» — вторят ей рядом.

Вокруг звучит: «Разворовали!», «Растащили!», «Коррупция!». Мужчина в полушубке бегает между мёрзнущими на холоде компаниями и сообщает всем, что «рыба гниёт с головы». Ему и группе критиков Луценко оппонирует «электрик Эдик» — именно так его охарактеризовала одна из женщин.

— Да если бы вы только знали, сколько тут Луценко сделал! Без него бы ничего не было! Если бы не Луценко, хрен бы тут был роддом и вся эта эпидемия! — эмоционально грозит пальцем людям сотрудник больницы. Ему отвечают недовольным гулом.

Эдик цензурно, насколько позволяет близость с дежурившим подполковником полиции, посылает всех «недалёких» и уходит.

Оставшиеся продолжают делиться мнениями — люди говорят больше не о конкретной трагедии, а в целом о медицине.

— Без взятки же ничего не делается. Спросить что-нибудь — надо шоколадочку хотя бы на стол положить, — сокрушается один из стоящих на крыльце мужчин.

— Это не только в медицине так, — парирует девушка с ребёнком.

— Зачем тогда вообще в эту профессию идти работать, если ты взяточник и бандит? — риторически вопрошает мужчина.

Вместе со взрослыми к больнице в этот вечер пришли и дети. Мальчик с красным портфелем смиренно стоит на фоне дверей приёмного отделения и держит в руках цветы. Его мама не с первой попытки зажигает свечу и вместе они направляются почтить память Вахтина. Их поддерживают и остальные пришедшие — свечи каждому выдаёт подруга родственницы погибшего, одна из организаторов народного схода.

— Я как адекватный человек реагирую таким образом на происшествие, — объясняет Ирина Румянцева и переходит на новости об увольнении главврача. — Лично я знаю, кто такой Луценко, ничего плохого о нём сказать не могу. Хороший человек, ответственный врач. Просто так получилось, что он оказался главврачом больницы, где произошло убийство.

Ирина считает, что врач, подозреваемый в убийстве родственника её подруги, в первую очередь должен быть лишён права работать в медицине. В разговоре со мной она узнаёт, что хирурга Илью Зелендинова взяли под арест.

— Ну и, конечно же, тюремное заключение. Он никого не защищал — только нападал. На человека, который нуждался в его медицинской помощи! Он не имел права на это, дав клятву Гиппократа. Заповедь медика: «Не навреди!», — считает Румянцева.

Оставив цветы и свечи у стен приёмного отделения, люди постепенно расходятся. Полицейские тоже покидают дежурство. «Вы же голосовали за Америку, Европу, демократию… А хотите порядок как в СССР», — объясняет на пути к машине подполковник женщине. Ответа от неё, то ли от встречного ветра со снегом, то ли от нежелания общаться, не следует.