«Дедушка, я тебя люблю, едь в больницу». Как в Белгороде начался суд над Ильёй Зелендиновым, обвиняемым в убийстве пациента

Внешне вместительный зал заседаний Октябрьского районного суда за полчаса до начала процесса был забит под завязку. Посмотреть на начало суда над бывшим врачом-хирургом горбольницы № 2 Ильёй Зелендиновым пришли не только журналисты, но и простые жители Белгорода — в том числе 79-летняя Евгения Петровна, признавшаяся мне, что по особому случаю надела праздничный платок.

Зелендинова завели в зал за минуту до выхода судьи. Заметно поседевший и похудевший, в руках он комкал носовой платок и иногда вытирал им лоб и ладони. Впервые на суде его представляли новые адвокаты Сергей Амфитеатров и Юлия Логинова. Напротив них также впервые появились кум погибшего Евгения Вахтина Александр Авилов, который сопровождал его в больнице, и дочь Татьяна Гринёва, приехавшая на процесс из Киева. Во время процедуры установления личности она уже еле сдерживала слёзы и с презрением посматривала на «клетку» с Зелендиновым.

Илья Зелендинов

Заседание началось с гражданских исков о компенсации морального вреда — адвокат Александр Шпай огласил требования стороны потерпевших: взыскать в пользу дочери погибшего Татьяны Гринёвой 3 миллиона рублей, в пользу внучки — 1,5 миллиона рублей и расходы на услуги адвоката. Позже ещё 3 миллиона рублей компенсации морального вреда попросила вдова Вахтина Инна Сергеева и 50 тысяч рублей — друг погибшего Александр Авилов.

Государственный обвинитель Ольга Хоботкина подробно описала травмы, которые нанёс Зелендинов Вахтину, и сделала вывод, что они стали причиной смерти. В остальном помощник прокурора повторила заявленную ранее позицию следствия и начала допрос потерпевшей Сергеевой.

Гражданская жена Евгения Вахтина рассказала, что перед отъездом в больницу он сам себе вызвал «скорую», собрал документы и «был полностью адекватен». По словам Сергеевой, она постоянно была на связи с Александром Авиловым, который сначала сообщил ей, что их обследуют, и всё в порядке. «Я даже обрадовалась, что неброшенными остались, сразу начали обследовать», — вспоминает потерпевшая. Но скоро всё изменилось — по её словам, в следующем звонке Авилов попросил её срочно приехать в больницу, потому что мужа уже «качали».

— Я приехала в больницу, Саша сидел весь в крови. Я испугалась. Он сказал, что доктор повёл себя недостойным образом. Я стала выяснять, где находится Женя. Пошла в приёмное отделение, там мне дверь не открыли. В хирургическом корпусе тоже не давали информацию. В конце концов я попросила сказать хотя бы, где реанимация, — всё было скрыто, никто не шёл на контакт.

Когда я нашла реанимацию, реаниматолог вышел, сказал, что состояние тяжёлое, несовместимое с жизнью. В реанимации прошёл консилиум с главным врачом. Через некоторое время реаниматолог вышел и сообщил о смерти. Я сказала, что вызову полицию.

Сергеева сообщила правоохранительным органам, что произошло убийство врачом пациента, и вернулась к Авилову — по её словам, он продолжал сидеть в крови и никто ему не оказывал помощь.

— Они нехотя отправили нас к лору, и когда мы поднимались, то столкнулись с Зелендиновым. До этого момента у главного врача я просила пригласить Зелендинова — просто чтобы поговорить. Я говорю главврачу, что произошло убийство, а он мне, что следствие разберётся, а Зелендинова уже отпустил с дежурства.

Сергеева рассказала, что не знает причин такого ответа главврача. «Он сказал, что если нужно, то полиция найдёт его и дома», — вспомнила потерпевшая. Встретившийся Сергеевой случайно Зелендинов показался напуганным: «Он говорил, что не знает, как так получилось».

— Я думаю, что он взрослый человек и должен отвечать за свои действия. Уже не мальчик, это не детская игра, — заявила Сергеева и посмотрела на обвиняемого. Зелендинов никак не отреагировал на её слова.

Гражданская жена погибшего пояснила, что «не может принять никаких объяснений», потому что Зелендинов — врач. «Я понимаю, что он не шёл умышленно убивать, но он шёл умышленно наносить удары», — рассказала Сергеева.

Помощник прокурора попросила гражданскую жену рассказать о Вахтине как о человеке: каким он был в целом и мог ли специально ударить медсестру Кучму.

— Люди, знавшие Женю — никто не мог сказать о нём плохого слова. Он простой мужчина-работяга, зарабатывал деньги тяжёлым трудом, ремонтировал машины на снегу. Всегда был готов прийти на помощь соседям, друзьям. Мог помочь деньгами — никогда ему не было жалко. Он любил людей, дочь, внучку и переживал за них. Был очень обязательным и пунктуальным.

— Возможна была ситуация, чтобы он поднял руку на женщину? — уточнила вопрос государственный обвинитель.

— Нет, не могло быть. Женя не то что на женщину… При малейшем заболевании он говорил, что надо ехать в больницу, — для него это была панацея. Попадая в медицинское учреждение, он становился настолько послушным! Я сама как медик таких пациентов не видела. Для него врач был всё. Я даже иногда шутила: «Женя, если тебе врач скажет прыгнуть с этажа, ты прыгнешь?» — «Ну он же знает, он же доктор».

Напоследок Инна Сергеева зачитала гражданский иск, в котором попросила 3 миллиона рублей компенсации морального вреда. Сергеева указала, что из-за смерти мужа «её жизнь и жизнь дочери круто изменилась» и её «пугает неопределённость», сложившаяся в их жизни. «Повышенное внимание прессы привело меня к нервному срыву», — добавила потерпевшая.

Если Инна Сергеева уже отвечала на вопросы в суде, то сопровождавший погибшего его кум Александр Авилов впервые рассказывал о подробностях того дня в присутствии Ильи Зелендинова.

— Зашли мы в комнату, где промывание делают, он лежал на каталке боком, я придерживал его. Медсестра Кучма засунула ему шланг в рот и открыла под большим давлением для промывания. Он инстинктивно дёрнул ногой и задел её по бедру. Она завозмущалась, отскочила, я у неё сразу попросил прощения.

После этого Кучма ушла, а врач выписал направление в терапевтический корпус, куда Авилов повёл Вахтина. Дальнейшие события видела вся страна. Государственный обвинитель попросила Авилова охарактеризовать силу и количество ударов Зелендинова.

— Пяток ударов точно был, — ответил пострадавший. — Первоначально.

— Вы пытались оказать Зелендинову сопротивление?

— Как всё это завершилось, я поднял голову и увидел, что Евгений лежит, а Зелендинов стоит над ним. Я подумал, как бы он не начал добивать его, и ринулся на него, пытаясь оттолкнуть. И опять полетели мне удары, нормальные, мужские.

Помощник прокурора Хоботкина неоднократно интересовалась, бил ли врач-хирург Авилова только в голову, наносились ли удары ногами, защищался ли потерпевший — все ответы говорили не в пользу обвиняемого.

— Он дал мне с ноги в голову, я отключился. Потом когда пришёл в себя, Зелендинов начал обзывать нецензурной бранью, кричать «ты понял?!». А что я понял — не знаю. Что понимать, за что…

Авилов рассказал, что помнит Вахтина «как своего учителя», который «всегда и во всём ему помогал». «За все мои 32 года жизни никогда не видел, чтобы он на кого-то руку поднимал», — пояснил пострадавший. В гражданском иске он указал, что Зелендинов «никак не загладил свою вину» и не принёс извинений за свои действия, поэтому Авилов просит 50 тысяч рублей компенсации морального вреда.

Дочь погибшего Татьяна Гринёва вспомнила, что 29 декабря была на связи с папой.

Татьяна Гринёва, фото Владимира Корнева

— Позвонила вечером, а он говорит: «Дочь, я себя плохо чувствую». Попросила его ехать в больницу, дала трубку внучке. Она сказала: «Дедушка, я тебя очень люблю, едь в больницу». Он поехал в больницу, чтобы его спасли, а его, получается, убили.

Гринёва заплаканными глазами посмотрела на Зелендинова.

— Мы часто связывались с папой, я сюда приезжала, он нас встречал. Он очень добрый человек. Несмотря на то, что они с мамой разошлись, он приезжал к нам в гости, мы сидели за круглым столом, со всеми был в хороших отношениях.

— О нём можно было сказать, что он был вспыльчивым? — поинтересовалась госообвинитель.

— Вообще спокойный! Шутник, можно сказать. Всё время «в игре».

Потерпевшая сослалась на плохое самочувствие и попросила адвоката зачитать свой гражданский иск.

— Степень утраты, которую понесла моя доверительница, не совсем правильно будет измерять в цифрах, — пояснил адвокат Александр Шпай. — Жизнь человека бесценна. Приводить мотивировки и доказательства в части того, чтобы взыскать миллион, два или три — абсурдно.

Адвокат пояснил, что моральный вред, причинённый внучке, меньше, потому что ребёнок ещё маленький: «В свои четыре года в полной мере девочка ещё не осознаёт ту степень утраты, которая произошла». При этом «для понимания, как она относилась к дедушке», в Киеве сторона потерпевших обратились к психологу, чьё заключение Шпай попросил исследовать в рамках дела.

У Зелендинова не возникло вопросов ни к одному из трёх потерпевших. Помощник прокурора попросила продлить ему арест, сторона защиты — посадить бывшего врача под домашний арест. Инна Сергеева и Александр Авилов попросили оставить обвиняемого под стражей, Татьяна Гринёва была более категорична.

— Я бы вообще расстреляла его, — заявила она судье.

В перерыве заседания дочь погибшего в плотное кольцо взяли журналисты.

— Что вы ждёте, какого приговора? — спросил у неё корреспондент «России-1».

— Пожизненного!

— Для вас это потеря…

— Высокая.

— Что вы подумали, когда узнали о случившемся?

— Была шокирована. Собралась и приехала. Все люди Новый год праздновали, а я папу хоронила.

— Зелендинов извинения приносил?

— Нет. Пытался встретиться, я не согласилась.

Возможности встретиться у них не будет ещё минимум два месяца — суд продлил арест Ильи Зелендинова до 29 апреля. В мгновения после слова судьи журналисты попытались узнать у бывшего врача, раскаивается ли он. «Никаких комментариев не будет», — крикнул он в ответ и ушёл под конвоем из зала.