«Две слезинки — и человек вновь обретает радость». Митрополит Иоанн — о Достоевском, Ефремове, преступлении и наказании

— Сегодняшняя наша встреча посвящена величайшему писателю, мыслителю, человеку, который до сих пор влияет на настроения людей, неравнодушных своей собственной жизнью. Я так говорю потому, что [каждому из нас нужно] понять, для чего ты живёшь, и ответить на то, что Бог вложил в тебя, как в задачу. Мы рождаемся, Господь просвещает каждого человека, приходящего в мир, и даёт какую-то задачу. Если мы её прочитываем и выполняем, то мы становимся в какой-то степени блаженными, но можем стать и идиотами. Кстати, слово идиот в том значении, в котором его использует Фёдор Достоевский в своём романе «Идиот», относится к греческой культуре. Там оно обозначает человека, который не участвует в социальной жизни города. Люди занимались политикой, чтобы войти на вершину славы, а были те, которые жили своей жизнью, но это была жизнь внутренняя, и вот таких людей называли идиотами.

Роман Достоевского «Идиот» посвящён людям, которые познают себя, людям, которым не скучно познавать самого себя. Они пытаются рассмотреть в своей душе Бога. А это колоссальная задача!

Я сегодня расскажу о двух эпизодах, которые опосредованно связаны с Фёдором Михайловичем Достоевским. Один эпизод связан с немецким городом Висбаденом (столица федеральной земли Гессен на западе Германии — прим. Ф.). Я приехал туда в храм, чтобы помолиться. Он построен в честь Великой княгини, которая была замужем за прусским князем. В городе есть казино, и на его фасаде русский человек приехал и водрузил чугунную плиту, на которой написано: «Здесь проигрался Фёдор Достоевский — великий русский писатель». Когда мне об этом рассказали, я приехал к этому сооружению и увидел эту «доску почёта». После мне рассказывал писатель Евгений Водолазкин, что он читал переписку Тургенева и Достоевского, которая не опубликована. В ней Достоевский просит денег в долг. Тургенев тоже был в Висбадене. Но Иван Сергеевич отказал коллеге в полной сумме и сказал, что даст лишь половину. Достоевского это возмутило. Из-за этого они рассорились.

Что меня поразило? Какой-то наш русский человек, не знаю, читал ли он Достоевского или нет, но он, видимо, посещал это заведение, а, может, и сам проигрался там. И вот он в знак уважения к Фёдору Михайловичу соорудил эту монументальную доску почёта. Говорят, что её сняли. Но сам факт говорит о том, что с человеком что-то произошло, и он почувствовал себя близко к писателю.

Почему я начал с этого рассказ о Фёдоре Михайловиче? Потому что следующий рассказ связан с тем, что происходило со мной год назад. Тогда я прибыл в наше СИЗО и встретил там [актёра] Михаила Ефремова. Я служил там молебен и исповедовал Ефремова. Эти кадры попали в сеть.

Митрополит Иоанн и Михаил Ефремов

Началось обсуждение. Как-то однажды я Михаилу сказал, что у меня есть обязательства перед его мамой, царствие небесное, Аллой Борисовной Покровской. Я ему сказал, что он достоин быть здесь, Бог его хранит, чтобы он покаялся. Проходит год. И он, будучи там, просит об одном: снять фильм. К какой теме он обращается? К Фёдору Михайловичу Достоевскому и его «Преступлению и наказанию». Этот фильм небольшой — короткометражка, он занимает сразу же первое место. Человеку дали шанс. Да, ужасно всё, что он сделал, — караул. Но он прошёл путь, который ведом только ему...

Я сегодня специально не говорю о каких-то богословских основах и философии Достоевского, потому что, как мне кажется, он всю жизнь искал ту некую субстанцию, которая объединяет всё: ненависть и любовь, боль и радость. Она где-то есть, она многогранна, но она где-то присутствует в человеке. Мы каждый раз поворачиваемся в зависимости от жизненных обстоятельств к этой субстанции, которая внутри нас. Важна наша реакция и ответственность перед Богом и самими собой.

Вспомните заповедь: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Если ты любишь в себе только внешнюю красоту и стремишься быть красивым, то это уже не свобода, потому что внешняя красота, она привлекательна, но ты можешь стать рабом этой красоты. Внешняя красота характерна для животного мира, но не для образа Божьего и подобия. Ведь в брачный период начинаются различные украшения. Павлины украшают себя, больше всего самцы. Вот и вся психология.

Ты сделал себя привлекательным и уже обрёк себя в рабство. Ты уже не свободен, ты потратил своё духовное, внутреннее ядро. С помощью него мы должны понять свободу как другую сторону жизни.

Прошёл год [после того, как Ефремов попал в колонию]. Это то, что произошло на моих глазах. История людей, которые знали, видели то, что происходит в СМИ, как это всё навалилось, как обсуждалось. Мне был непонятен момент, когда я к Михаилу Ефремову пришёл, он покаялся, но все увидели в этом не покаяние человека, не начало пути грешника, который возвращается к Отцу небесному, как блудный сын, а опять какой-то пиар. Мне кажется, что обращённость к Фёдору Михайловичу в условиях внешней несвободы, она Михаила сделала более свободным. Он освободился от внешнего: от почитания его таланта.

Всё то, что с ним произошло, он раскрывает в этом фильме. Там жёсткая атмосфера. Исполнители — реальные заключённые. Там нет кадров, которые были бы постановочными, они взяты из жизни. Но это Фёдор Михайлович Достоевский поставил его на этот путь. Он прошёл через исповедь, через осознание, потому что в начале его болтало в разные стороны. То признавался, то нет. Но не мне судить о том, что с ним происходило. Я знаю только то, что знаю: совершилось таинство исповеди. А остальное — его путь. Дай Бог нам каждый раз вставать, когда мы падаем, каждый раз подниматься и идти, каждый раз освещать, что Христос всегда рядом с нами, Христос среди нас.

Фото Арсения Клюйко, пресс-служба Белгородской митрополии

Доцент кафедры русского языка и русской литературы, кандидат филологических наук Виктория Кичигина на встрече отметила тягу Фёдора Достоевского к деньгам и азартным играм. По её мнению, именно в решении денежного вопроса кроется феномен личности и творчества Достоевского.

— Для того, чтобы играть, чтобы покрыть долги, Достоевский был готов унижаться перед людьми, которых он не всегда уважал. Все сюжеты его произведений, абсолютно все, завязаны на деньгах. Даже в ранних его произведениях, например, в «Господине Прохарчине». Там герой умирает от нищеты, а под матрасом у него огромное количество денег. И деньги эти выстроены как государство: они ранжированы. И каждая купюра для него очеловечена.

И во всех романах Достоевского тема денег будет проходить очень болезненно: именно деньги толкают людей на поступки — и хорошие, и плохие. С другой стороны, Достоевский — гениальный писатель. И при этом гениальный читатель, который три года на каторге читал только Евангелие. Человек, оставшийся наедине с этой книгой, открывает в ней что-то, то, что обыденному сознанию постичь невозможно. Эта его распятость между жизнью вечной и жизнью тленной не даёт возможности каким-то образом однозначно ответить, какой же он — Достоевский. И мы попытались найти этот ответ в самом Достоевском: в том, как он сам решает этот вопрос, — поделилась своими мыслями доцент НИУ «БелГУ».

Фото Арсения Клюйко, пресс-служба Белгородской митрополии

Митрополит Иоанн завершил вечер рассуждением о сложностях духовного пути человека. Олицетворением этих сложностей, по мнению Владыки, является и Фёдор Достоевский.

— Появилась какая-то соизмеримость, когда задавали вопрос: «Что выше: деньги или духовный опыт?». С точки зрения аскетики, чем выше человек поднимается по духовной лестнице, тем больше беса ему открывается. Потому что дьявол создал зеркальный мир, он устремлён вниз, в бездну. И насколько человек поднимается выше, настолько у него зеркально появляется возможность упасть.

К сожалению, так устроена жизнь: можно добиться каких-то высот, но удержаться на них очень сложно, так как враг рода человеческого пытается всё время человека скинуть с этой вершины. А почему? Потому что в будущей жизни человек будет наделён большими правами, чем [падшие] ангелы. Пройдя этот путь, эти искушения, поднявшись с самого низа, человек явит силу, которая недоступна падшим ангелам. И этот спор за душу человеческую обостряется каждый раз, когда человек поднимается на ступеньку выше. И зеркально отражается то, что человек может достичь дна: оно опускается по мере того, как возвышается человек. От этого никуда не деться.

Кажется, для Фёдора Михайловича Достоевского настолько болезненными были эти подъёмы и падения, что, проходя их, он постигал своим собственным опытом то, что потом описывал в своих героях. И пронзительность, которая поражает порой, заключена в том, что он откровенничает с нами. Откровенничает, делясь тем, что у него есть. Подобное познаётся подобным. Мы можем любовью познать Бога, но грехом мы можем познать дьявола. Вот эта совершенно симметричная позиция в духовной жизни так ярко проявляется.

Для меня сегодня открытие: для меня совершенно по-другому звучит композиция Pink Floyd «Обратная сторона Луны», хотя и с детства знакомая! Потому что оказывается, что устремлённость в эти высоты, непознанные пространства, где душа ещё не была, и есть познание — это про земное. Про то, что мы сопереживаем, сочувствуем. Когда ты переосмысливаешь, казалось бы, знакомое, перелистываешь страницы, значит душа твоя наполняется ещё большим познанием, откровением — просто расширяется.

Сегодня мы проводили пленарное заседание, посвящённое 350-летию Петра I. Тема была «секулярный мир и религиозность», боролись две точки зрения на Петра: гениальный религиозный человек, который пытался реформировать Россию; или человек, который разрушал Россию, привнеся свои реформы, протестантизм, не позволил избраться патриарху. Что им двигало? Для немца, скажем, религия не так важна, потому что он законопослушен и может существовать в любой системе. Но для русского человека с его амплитудой взлётов и падений очень важно иметь православие, которое позволяет ему остыть от многого, что устремляет его в эту бездну, и поднять его, помочь побывать на пике радости — пасхальной, рождественской. Вот у Достоевского эта амплитуда колоссальна, непостижима. И дойти до какого-то дна очень страшно, на самом деле. И даже если, как тут правильно было сказано, человек читает Достоевского, он может угодить в ловушки. Потому что та высота, которая перед ним открывается, вдруг оказывается недостижимой, человек начинает щемить себя. Благодать Божья начинает давить на личность, и если она начинает своё эго показывать, то просто рассыпается.

Мне кажется, дар, который был дан Достоевскому, всё время давлел над ним. И человеческая натура этого не выдерживала, отсюда эти колоссальные падения. Но Достоевский всё-таки давал надежду и механизм, как выжить: две слезинки — и человек вновь обретает радость (отсылка к фрагменту романа «Преступление и наказание», когда Расколькоников признался Соне в убийстве — прим. Ф.). Слава Богу, что мы сегодня прикоснулись к этой теме — изящно, не давлея, а в откровенном разговоре доступными средствами.

Декабрь — месяц сложный. Так что, может, мы проведём следующую литературную гостиную на Святках, с колядками? У нас был такой опыт. И есть тема — Рождество.