— Когда приходит день рождения великого поэта [Александра Пушкина], великого мыслителя, мы невольно сравниваем себя и своё состояние с тем духом радости, любви, необыкновенного вдохновения, которые были у Александра Сергеевича Пушкина. Я хочу вам рассказать две истории, которые произошли буквально в течение нескольких последних недель. Одна связана с тем, как я посетил Пушкинский дом, и [писатель] Евгений Германович Водолазкин провёл меня по всем сокровищницам. Там было очень много было впечатлений...
Меня заинтересовал спор, который возник касательно выражения «Прощай, немытая Россия» из стихотворения Михаила Лермонтова. Кто-то сказал мне, что там было написано «немотая», то есть связанная с немотой, но я обратился к специалистам по этому поводу и услышал удивительный ответ: «Мы не знаем, Лермонтов это или нет, потому что не сохранилось никаких автографов. Даже в 19-м веке шёл спор, принадлежат ли эти стихи Лермонтову или нет». И я понял, что вся эта система, которая строилась у нас в литературе на этом утверждении, она в общем-то построена на песке...
Следующая история — о Пушкинском доме, который я сам не посетил, но мне буквально позавчера о нём рассказали. Есть такие зимовья охотников-промысловиков, и они особенно нужны в зимний период, чтобы охотники могли там отдышаться... Одно из таких зимовий называется «Пушкинский дом», потому что там есть примерно пять томов Пушкина. Представляете: охотники-промысловики туда приходят при температуре −40, приходят уставшие, но всё равно находят в себе силы, чтобы открыть и читать [книги] Пушкина. И самый зачитанный том — «Евгений Онегин». Я подумал, насколько должна быть велика сила воздействия [Пушкина] на людей, которые совершенно оторвались от мира, которые живут в своём мире, мире, из которого мне, например, не хочется выходить.
Я был там без связи, без интернета. А когда вышел из тайги и включил интернет, я о себе столько много нового узнал по поводу нашего вечера 21 июня, что подумал — может мне обратно вернуться, и это будет правильно, чтобы ничего не комментировать? Потому что люди перестали читать, они перестали быть в диалоге, перестали искать источники информации. Они постоянно как будто едят какую-то жвачку, которую им дали. Они постоянно «жуют» то, что им преподнесли те же блогеры, вырвав из контекста выступления. Потом идут совершенно страшные обвинения. Люди не ищут источников!..
Мы настолько сейчас оскудели, что я не знаю, куда мы пойдём дальше. Это оскудение проявляется во всём: [нам] легче обвинить кого-то в чём-то, [выстроить] какие-то теории заговора, при этом никто не пытается вступить в диалог. Это и есть потеря человечности, когда люди мыслят стандартно, пренебрегают достоинствами других людей, когда они переступают через нравственные законы. И всё это происходит как будто бы так и надо. Сразу вспоминаешь этот «Пушкинский дом» в тайге, где обитают суровые мужики-охотники, которые при этом светлые душой. Да, они немногословны, но у них всё равно внутри великое достоинство и честь — они уважают другого человека, уважают его мнение. Да, может быть, они не могут так ярко выразить своё мнение, но когда общаешься с ними, то понимаешь, что в нашей цивилизации, которая стремительно развивается в XXI веке, технически оснащается, являет какие-то новые продукты (искусственный разум, искусственную интуицию), мы стремительно теряем человечность...
Лично для меня Пушкин — это тот, кто постоянно удивляет, а если он удивляет, значит жива человеческая душа. Но чтобы удивлять, нужно иметь колоссальные дух и вдохновение. Конечно же, у него, как у творческого человека, было много противоречий, но также у него много было разных идей, но самое главное, что он сохранил в себе, — быть работником Божьим, потому что настоящее творчество — соработничество Богу. Бог творил, и Пушкин творил, и он творил не против, он творил всегда за. Он творил потому, что не мог не творить. Это была его сущность, это была его призванность... Пушкин не мог жить иначе. Он был тем сосудом, в котором совершались действия Божьи, энергия Божья, сила Божья. Это самое большое достояние, которое мы с вами имеем. Дай Бог, чтобы мы об этом говорили чаще, и учили наших детей воспринимать это вдохновение, это действие Божие, которое до сих пор продолжается через его стихи, через его пьесы, через его прозу. Он повсюду и везде с Богом....
В Пушкине, когда находишь разные мотивы, то понимаешь: душа человеческая распахнута для того, чтобы воспринять музыку или стихи. Другое дело, насколько нас придавливает суета в нашей жизни, насколько мы отвлекаемся от главного, от души, — вот этот вопрос должен задать каждый, потому что если мы не будем иметь свою собственную повестку дня, то мы не выживем как личности. Сегодня очень важно иметь свою личную повестку дня, которая была бы абсолютно независима от того, что там происходит наверху.
Мы ведь часто рассуждаем о том, кого назначают, кого снимают. Но какая разница? Если я не могу изменить погоду, я одеваюсь по погоде, я не пытаюсь даже как-то замахнуться на неё. Зачем? Зачем мне тратить силы? Когда мы открыты душой, мы вместе соединяемся, а Христос говорил: «где двое или трое собраны во имя моё, там и я посередине». Так и создаётся Церковь, потому что Церковь — это не здание, это собрание верующих. Церковь созидается, когда едиными устами и сердцем мы славим Господа — то есть, приносим ему дары своего творчества...
Когда читаешь стихи зрелого Пушкина, то осознаёшь, что к нему пришло осознание свободы как познания истины. Познайте Истину, и она сделает вас свободными!.. Свободными, прежде всего, от власти греха, который ведёт к смерти...
