Разгадать загадку России
— Омар, как получилось, что вы из далёкого Перу оказались в России?
— Мой интерес к России зародился во времена учёбы в школе. У нас был преподаватель по литературе, который был влюблён в русскую литературу. Свою любовь он привил и нам. Мы учили стихотворения Пушкина и Лермонтова, читали Чехова и Достоевского... Тогда-то мне и захотелось увидеть своими глазами всё то, что описывают эти авторы. Плюс ко всему я познакомился с человеком, который ещё во времена Советского союза учился в России. Он многое мне рассказал об этой стране, причём именно хорошего. И у меня появилось желание сюда приехать, я решил поступать в российский университет. Так и сделал. Поступил в БелГУ на международное право, окончил его, и вот уже больше десяти лет живу в Белгороде.
Конечно, были мысли поехать куда-нибудь в Европу. Францию все знают, для меня эта страна была доступной, я мог туда поехать в любой момент. В Германии, безусловно, красиво, всё очень дисциплинированно, много кто хотел бы оказаться там.
Россия была для меня особой загадочной страной, и разгадать её загадку можно было только приехав сюда, по-другому никак.
— А почему именно Белгород? Ведь есть же и другие российские города.
— Тогда в Белгороде было мало испаноговорящих людей. Соответственно, здесь у меня не было соблазна общаться с кем-либо на родном языке. Так я гораздо быстрее освоил русский. Плюс ко всему Белгород всегда был очень комфортным и красивым городом. Поэтому мой выбор пал именно на него. А пока я учился в университете, познакомился с девушкой, которая стала моей женой. Сейчас работаю в нашем вузе, у нас прекрасные отношения с коллегами. Так что причин остаться здесь у меня было предостаточно.
Кстати, у моего родного города Арекипа есть второе название. Знаете, как оно звучит? «Белый город»! Вот такое удивительное совпадение. Получается, неслучайно я в Белгород приехал.
Арекипа Фото: Getty Images
— Когда вы собрались в Россию, как ваши родители, друзья отнеслись к этому решению?
— Все говорили, что меня хватит на месяц максимум. И только отец понимал, что я очень упёртый. Он знал, что если поеду учиться, то пока не окончу вуз, не вернусь. Мама не верила, что я смогу жить так далеко от Перу. Говорила, что пробуду тут лет пять и вернусь. Друзья тоже не верили, что я останусь в России.
Вообще они о нашей стране думают стереотипами: считают, что тут круглогодично холодно, и чтобы выйти на улицу, нужно надеть на себя минимум три шубы. Считают, что люди здесь слишком суровые. Но по факту всё ведь совсем не так — климат мягкий, люди душевные.
— Есть ли какое-то место в Белгороде или области, которое нравится вам больше всего?
— Я часто езжу на Прохоровское поле, минимум четыре раза в год, обожаю бывать там один. Это место силы, которое заряжает меня энергией. Некоторые смотрят на это поле и наполняются чувством печали. Но когда я туда приезжаю, у меня возникают мысли о том, какой грандиозный подвиг совершили люди, любящие свою страну и оставившие за неё жизнь. Я смотрю на это поле, хожу или сижу рядом со звонницей, дожидаюсь, когда начинает бить колокол, и в этот самый момент чувствую прилив энергии. Это чудесное место, где можно спокойно обдумывать то, что накопилось внутри. Я очень его люблю. А Белгород мне нравится весь — чистый, красивый, аккуратный, уютный город.
«Легче застрелиться, чем выучить всё это!»
— Многие иностранцы говорят, что русский язык — один из самых сложных для изучения. Тяжело ли вам было освоить его?
— Когда я приехал, совсем не говорил на русском. Всё, что я знал из русского языка, это несколько слов: да, нет, спасибо, пока. А ведь русский язык очень сложный. Когда я столкнулся с его грамматикой, правилами произношения, я подумал, что легче застрелиться, чем выучить всё это! Но мне повезло — когда я поступил в БелГУ на подготовительный факультет, мне попались хорошие преподаватели, благодаря которым я на нужном уровне освоил язык. Не могу сказать, что было легко, но также не могу сказать, что это было невозможно. Было сложно, но кто хотел, тот выучил.
Омар Контрерас, фото из личного архива
Кстати, мне вспомнился один смешной случай. Когда я заселился в общежитие, оставил свой чемодан в коридоре, а сам пошёл на какую-то вечеринку. Почему-то мне тогда в голову не пришло, что его обязательно нужно ставить в комнате. Ну, естественно, чемодан потерялся. Это был мой второй день в России, а я уже остался без одежды и без денег. Я нашёл кого-то, кто говорил по-русски, мы подошли к вахтёру, объяснили ситуацию. Спрашиваем: что можно сделать? А вахтёрша мне отвечает: «Не переживай, найдёшь пропажу, когда увидишь кого-то в своих джинсах, рубашках». Сейчас это смешно вспоминать, но в тот момент мне было не до шуток.
— Сейчас вы уже сами преподаёте в БелГУ. Как вас воспринимают студенты? Как выстраиваете с ними отношения?
— Студенты с любопытством относятся к моим парам. Всегда ведь интересно учить язык с носителем. А я со своей стороны стараюсь создать такую атмосферу на занятиях, в которой они могли бы чувствовать себя комфортно. Общение у нас более свободное, мы очень любим и ценим юмор, поэтому я не запрещаю студентам шутить на парах. Разговариваем мы на ты, но при этом, конечно же, с уважением.
Ведь для того, чтобы вырастить из студента профессионала, нужно чтобы он с самого начала чувствовал, что с ним общаются на равных.
— Ваш родной язык — испанский. Есть ли в Перу ещё какие-то местные диалекты?
— Вообще в Перу существуют как диалекты, так и малые группы языков, на которых говорит мало людей. К примеру, есть язык кечуа — местный язык, на котором говорили инки, я им владею. Ещё есть язык аймара (язык одноимённого народа, живущего в Андах — прим. Ф.), я его знаю, но не говорю на нём. Испанский язык — самый распространённый, он поглотил почти все местные языки. Также есть испанский язык из Перу, он существует как особый диалект. По этой теме я, кстати, написал свою диссертацию.
— Вы здесь скучаете по чему-либо, связанному с вашей родной культурой?
— Конечно, невозможно забыть то, что было у тебя в детстве. Но в то же время можно сильно привыкнуть к новому, и через какое-то время будет казаться, будто ты всю жизнь так жил.
Знаете, когда мы с женой слушаем какую-нибудь старую русскую песню или смотрим советский фильм, у меня часто возникает чувство ностальгии, как будто когда-то давно я это уже слышал и видел, хотя я прекрасно понимаю, что это не так. И такое со мной часто происходит. Так что можно сказать, что я в большей степени чувствую себя русским.
Безусловно я скучаю по своей семье, родителям. Я обожаю свою родную культуру, Перу. Город, в котором я вырос, тоже очень чистый и уютный, как и Белгород. Из 365 дней в году солнечных там 350. Пожалуй, это единственное, чего мне не хватает в России. Если говорить о родной культуре, то её я всегда ношу с собой. Вместе с тем я люблю и уважаю русскую культуру и чувствую себя в России, как дома.
— Сколько времени вам а понадобилось, чтобы адаптироваться здесь? Легко ли было завести друзей среди местных?
— С этим было очень сложно. В те времена, к сожалению, было много радикалов-националистов, которые не любили иностранцев, и им было неважно, кто ты и откуда. К иностранцам часто приставали, иногда даже нападали. Так что мне было тяжеловато с кем-либо знакомиться, да и к тому же немного страшно. Плюс ко всему у местных жителей в то время был другой менталитет. Сейчас люди более открытые, дружелюбные, иностранцев так сильно не опасаются. Тогда же всё было иначе. В начале я общался только с другими иностранцами, но постепенно завязывалось общение и с русскими.
И знаете, с русскими сложно сблизиться, но если у тебя получилось, то это дружба на всю жизнь. Так у меня появилось много друзей, которые до сих пор остаются со мной.
— За время жизни в России есть что-то что вас шокировало?
— О, да. Помню, вместе с одним моим знакомым поехали в Москву. Это было зимой, в период Крещения, и все тогда прыгали в прорубь. Я, только что приехавший из жаркого Перу, смотрел на это действо и недоумевал. Мой знакомый, увидев это, сказал, что это традиция, и я обязательно должен попробовать. Ну я и согласился.
Вечер был очень холодный, у меня буквально зуб на зуб не попадал, про себя я уже думал: «Господи, зачем я согласился?!». Но обратного пути уже не было — раз сказал, значит нужно сделать. Передо мной в прорубь зашёл мой знакомый. Он стал окунаться и делал это так, будто на улице 40 градусов жары, а в воде 28-30. Я смотрю на него, а сам уже пальцев на ногах не чувствую. Но меня успокоили, сказав, что как только я зайду в воду, мне станет теплее. Так и было. Зашёл в воду, окунулся, как полагается три раза с головой, вышел и... Это даже не нирвана, это было чувство какого-то блаженства. Меня закутали в полотенце, напоили чаем с мёдом, и чувствовал я себя отлично. Сейчас многие иностранцы следуют этой зимней традиции, но тогда я был единственным иностранцем среди русских, который на это решился. Знаете, это даже смешно выглядело — выстроились в ряд все высокие и беленькие и среди них одна чёрненькая точка — я.
«Моя семья русская, и я русский»
— Омар, последние несколько лет город находится в тяжёлых условиях, были обстрелы, многие отсюда уезжали. Как вы переживали эту ситуацию?
— Поначалу, конечно, думал о том, что нужно увезти детей. Это было первое, что пришло в голову. Мои родители сразу же купили нам билеты, сказали приезжать к ним в Перу. Но в итоге я попросил их эти билеты сдать. Мы осознали, что не хотим никуда уезжать. Белгород стал для меня родным городом, и у меня нет желания его оставлять.
— Вы сказали, что друзья из Перу имеют стереотипное представление о России. Наверняка они знают, что сейчас происходит в России в целом, и в Белгороде в частности. Как они воспринимают эту ситуацию?
— Если говорить о том, что происходило в Белгороде, то, конечно, они, в первую очередь, беспокоились за меня и мою семью. Но вот если говорить об их отношении к нашей стране, то здесь, к сожалению, большую роль играет тот факт, что кроме западных СМИ в Перу больше ничего не читают. Там нет доступа к альтернативной информации. Соответственно, если тебе изо дня в день говорят, что белое — это чёрное, то ты и будешь этому верить. Когда всё это началось, я рассказывал родным и близким, что тут происходит изнутри, переводил и отправлял им статьи из русских СМИ. Тогда они начали относиться к ситуации по-другому, но, конечно, для них наше видение того, что происходит, было абсолютно новым и неожиданным.
Помню, я как-то сказал своим родителям, что даже если Россия не права, то я всё равно буду её поддерживать. Тогда папа спросил меня почему, и я ответил, потому что моя семья русская, и я русский. Он выслушал меня и сказал: «Прости, что сомневался, ты прав».
Теперь, когда моим родителям кто-то тоже начинает рассказывать о том, какая Россия плохая, они уже сами ставят людей на место, говоря им, что если вы не знаете всей информации, то нельзя судить так категорично. Кстати, с проблемой ограничения информации столкнулся и я, когда писал свою диссертацию, потому что все европейские и латиноамериканские источники закрыли для людей из России. И мне пришлось просить у друзей, чтобы они покупали мне книги и отправляли в Россию. Хотя, если честно, не все они сюда доезжали.
— Планируете ли вы и дальше жить в Белгороде или в будущем собираетесь переезжать?
— Я очень люблю Белгород, вижу себя в нём. Но если по каким-то причинам мне придётся куда-нибудь переехать на время, я не буду этому противиться. Хотя если говорить о старости, то я хотел бы провести её именно здесь.
