Заседание затягивалось почти на час. Наконец, судья пригласила в свой кабинет — каждого входящего в маленькую уютную комнату с холодильником и микроволновкой, не рассчитанную на массовую аудиторию, она сопровождала удивлённым взглядом.
— Вы кто все? — поинтересовалась она.
— Слушатели, журналисты, представители, — объяснили ей.
Не было только истца — вместо первого проректора БГТУ им. Шухова Николая Шаповалова прибыли двое его представителей. Одна из них — Оксана Феофилова — неожиданно начала с просьбы о проведении закрытого заседания.
— А чем это предусмотрено? — судья удивилась не меньше остальных присутствующих.
— Предусмотрено десятой статьёй Гражданского кодекса, когда сторона может заявить такое ходатайство в связи с защитой неприкосновенности частной жизни граждан в связи с тем, что гласное судебное разбирательство может повлечь разглашение установленных в законе тайн.
Представитель истца объясняла, что уже разглашённые персональные данные Шаповалова, которые и стали объектом иска, «будут разглашены ещё шире» в процессе заседания.
«Накануне судебного разбирательства стороной ответчика размещена в сети интернет статья, также имеющая ярко выраженный негативный характер в отношении истца, которая на вчерашнее число имела уже 167 комментариев. Статья оказывает давление на суд и ход судебного процесса, где говорится о личности суда и судьи, совершении адвокатами негативных поступков, высказываются предложения истцу отказаться от исковых требований и угрозы в случае их неисполнения», — объяснила представитель Шаповалова.
— Вы сослались на то, что там угрозы идут, — обратилась к представителю истца судья.
— Уважаемый суд, там комментарии, в ходатайстве указаны номера страниц, где есть нарушения, оскорбления…
— Здесь отзывы, как я понимаю.
— Да, там Лежнев приглашает всех в суд — вот именно этих негативно настроенных граждан.
— Вы сослались на то, что идут угрозы. В чём они выражаются?
— В комментариях есть выражения, их текст по этическим соображениям я не считаю нужным зачитывать.
— Как тут расценить угрозы? Никаких угроз здесь нет. Есть мнения неустановленных лиц, — вступил в разговор представитель ответчика Дмитрий Шитиков.
Сергей Лежнев, фото facebook.com/Lezhnev.s
Судья поинтересовалась у Лежнева, кто присутствует на судебном заседании, и не те ли это «негативно настроенные граждане», о которых говорила Феофилова. Ответчик последовательно представил «главного интернетчика» Михаила Койнова, меня, представителя общественности и активиста, пришедших поддержать блогера.
— Это люди, которых все знают, и никаких угроз ни в чью сторону они себе не позволяют. А мой блог — это общественная страница, на которой люди обсуждают что-то, — объяснил Лежнев.
— Бурно обсуждают, — заметила судья и попросила ещё раз объяснить, какие потенциальные угрозы понесут предъявленные комментарии Шаповалову.
В ответ представитель истца в очередной раз стала говорить об опасности распространения персональных данных.
— Так они уже размещены! — взмолилась судья.
— Открытый процесс повлечёт ещё большее размещение этой информации в различных аудиториях… — стояла на своём представитель истца.
— Персональные данные уже раз-ме-ще-ны.
— Персональные данные уже размещены, но они будут ещё многократно более размещены как через присутствующих, так и при рассмотрении результата судебного процесса...
— Данное ходатайство отклоняется.
Пришла очередь ходатайства со стороны ответчика.
«Истцом было подано заявление в прокуратуру Белгородского района от 6 ноября 2015 года о возбуждении в отношении Лежнева дела об административном правонарушении по статье 13.11 КоАП РФ „За нарушение порядка обработки персональных данных“. Прокуратурой Белгородского района проведена проверка — нас вызывали для дачи показаний, но из материалов проверки сейчас у нас есть только копия заявления. Как нам известно из устного разговора с работником прокуратуры, в возбуждении дела отказано в связи с отсутствием в действиях Лежнева состава правонарушения», — показал адвокат Лежнева Дмитрий Шитиков, ходатайствуя о том, чтобы истребовать с прокуратуры официальные результаты проверки. По мнению стороны защиты, эти результаты должны полностью доказать невиновность Лежнева.
Представители истца прогнозируемо попросили суд не приобщать ходатайство к делу, но судья удовлетворила его и перешла к рассмотрению дела по существу.
Суть процесса в том, что Лежнев в комментариях к одному из постов про «странные схемы БГТУ» разместил сканированную копию документа, в котором были указаны имя, возраст, место работы и домашний адрес Шаповалова. Они содержались в «фотокопии» постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении первого проректора БГТУ им. Шухова.
«В блоге и ряде социальных сетей Лежневым размещён ряд статей, в которых содержится утверждения о якобы использовании руководством БГТУ схем, противоречащих закону. Действиями ответчика причинён моральный вред, выраженный в нравственных страданиях. Персональные данные истца распространены в сети Интернет и доступны неограниченному кругу лиц, в частности знакомым, руководству, коллегам по работе, студентам. Действия ответчика ставят под угрозу безопасность истца, членов его семьи, безопасность имущества», — зачитала позицию истца судья. В качестве примера Шаповалов приводит угрозы, которые стали поступать в последнее время в виде анонимных писем. Первый проректор БГТУ оценил всё вышеизложенное в 300 тысяч рублей морального вреда и требование удалить комментарий с персональными данными из блога.
Шитиков тут же возразил, что Лежнев удалил указанный комментарий ещё в тот самый день, как узнал о жалобах Шаповалова.
Слово дали представителю истца Оксане Феофиловой, которая начала объяснять позицию Шаповалова. Она сослалась на закон «О персональных данных», обратила внимание, что Шаповалов Лежневу согласие на размещение данных не давал, а значит и нарушение налицо.
— Что касается суммы компенсации морального вреда, то истец является преподавателем с многолетним стажем, занимается обучением студентов, осуществляет деятельность руководства университетом, и из принципов педагогики и иных принципов, которые присущи порядочному человеку, он пока не поднимает вопрос о содержании статей, в рамках который были опубликованы персональные данные, — объяснила Феофилова. По мнению представителя истца, массовое распространение и широкий резонанс материала «усугубляет нравственные страдания Шаповалова, которые не являются восполнимыми». К тому же, Феофилова напомнила, что проректор получал угрозы после публикации персональных данных.
— Указанная сумма в 300 тысяч рублей объясняет степень причинённых истцу нравственных моральных страданий, — резюмировала адвокат.
Судья дослушала Феофилову и поинтересовалась, в чём конкретно выражались «нравственные страдания» Шаповалова.
— Указан год рождения, указан адрес. На что это повлияло?
— Повлияло на обеспечение беспрепятственного доступа тех негативно настроенных лиц и возможность этого доступа в его жилище. При получении этой информации…
— Он получал какую-то негативную информацию?
— Да, со слов истца, он получал негативную информацию. Она выражалась в угрозах.
— Письма приходили?
— Да. Как поясняет истец, письма приходили неоднократно.
— Но вы их суду не представляете?
— Нет, не представляем.
Адвокат ответчика Дмитрий Шитиков заметил, что Шаповалов при подготовке к судебному заседанию говорил, что в этих письмах не содержалось угроз.
— Что содержалось в письмах? Это были анонимные письма? — продолжала выпытывать у представителя истца судья.
— Как поясняет истец, это были анонимные письма, которые содержали негативную информацию и угрозы. Требования. Конкретно, что содержалось в письмах, мне необходимо уточнить.
— А в правоохранительные органы истец не обращался? — поинтересовался Шитиков.
— Насколько мне известно — нет, — ответила Феофилова.
— Вы знаете, что большая часть персональных данных, в частности ФИО, место работы и дата рождения истца, указаны на официальном сайте БГТУ им. Шухова? — продолжал атаку адвокат Лежнева.
— Я такой информацией не располагаю, — спокойно парировала представитель Шаповалова.
Николай Шаповалов (слева) на вручении дипломов, фото bstu.ru
Слово дали Лежневу, который начал объяснять, откуда у него взялось постановление, вокруг которого произошёл весь «сыр-бор».
— Да, я размещал у себя в комментариях данное постановление. Его я взял в интернете 18 января 2015 года, оно было размещено неизвестным мне человеком с комментарием «Интересная бумага ходит по Технологу…», потом оно было опубликовано 19 апреля 2015 года другим неизвестным с комментарием «Знакомый дал почитать…». А опубликовал я его в июле.
Есть ряд постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, все они на данный момент отменены. Я выложил без всякого умысла, просто не обратил внимание, что там на одной из страниц был указан адрес.
— А как это постановление оказалось у посторонних лиц? — удивилась судья.
— Когда я стал заниматься дальнейшим расследованием странных схем БГТУ, я общался со старостами групп. Одна из старост, Ирина Стрельникова, говорила, что руководство вуза распечатывало постановление, доносило до преподавателей, а преподаватели доносили до старост групп. Дело имеет общественный резонанс и с посылом «Мы не виноваты» в вузе раздавали копии постановления.
— Но как постановление оказалось у преподавателей и у старост?! — недоумевала судья.
— Постановление направлялось и тем лицам, в отношении которых проводилась проверка, — объяснил Лежнев.
Феофилова уточнила, подпадает ли блог Лежнева под «Закон о СМИ» и имеет ли он «признаки блога» — регистрацию, соответствующую посещаемость и тому подобное. Представленный «главным интернетчиком» Михаил Койнов широко заулыбался и отрицательно закивал головой.
— Я не подпадаю под «Закон о СМИ», — отрезал Лежнев.
— Тут надо разграничить две ситуации, — взял слово Шитиков. — Первая — если бы Шаповалов пришёл к Лежневу и назвал бы ему свою должность, адрес, — только для Лежнева! — то закон предусматривает в таком случае, что если Шаповалов не дал ему согласие распространения персональных данных, то Лежнев не имеет право их дальше кому-то сообщать. У нас ситуация вторая: эти персональные данные уже носят общедоступный характер. Они размещены в интернете, и к ним имеется доступ неограниченного круга лиц. И в этой ситуации закон уже их не охраняет — это прямо следует из законов, на которые ссылается истец в своем исковом заявлении.
Дополнительно адвокат отметил, что сторона защиты не понимает суммы компенсации, запрашиваемой истцом, а также какие конкретно нравственные страдания были ему причинены.
«Он переживал, он боялся? В правоохранительные органы не обращался, в медицинские учреждения не обращался. Угрожают его семье, появился доступ в его жилище? Ну, простите, какие-то доказательства предоставьте», — завёлся Шитиков, добавив, что требования истца напоминают «злоупотребление правом» с его стороны.
На этой ноте из-за недостатка доказательств судья завершила заседание — продолжение последует в последнюю пятницу года, 25 декабря.
